Год любви - [20]

Неотрывно глядя на огонь, Оливер протянул руку и схватил Элен за запястье.

– Перестань суетиться! – приказал он. – Ложись и полежи спокойно.

Он подвинулся, и Элен покорно легла на диванные подушки.

Оливер по-прежнему сжимал ее запястье и, словно желая подтвердить ее мысли, пробормотал:

– Такая худенькая и хрупкая… Чуть-чуть нажмешь – и сломается… Бедняжка Элен! Тебе нужно подкормиться.

И он снова рассмеялся от столь неожиданной идеи.

Во время наступившей паузы Элен постаралась взять себя в руки.

«А чего еще можно было ожидать? – спрашивала она себя. – Или желать? Ты разделила с ним минуты страсти, и в эти мгновения он был твой! И отнять их у тебя не сможет никто. Какой же смысл теперь мечтать, чтобы время повернулось вспять и все получилось бы по-другому? Или чтобы этого вообще не было? Ты хотела ему отдаться, потому что больше ничего предложить не могла. И он пока что рядом с тобой. Его пальцы сжимают твое запястье. Так бери, что дают, и оставь свои убеждения при себе».

Подступившие было слезы отхлынули, и на лице Элен вновь появилась решимость.

Оливер сел и достал из корзины полено. Когда он его бросил в огонь, засверкали яркие искры и вырвался яростный язык пламени, а потом огонь снова стал ровным.

Отпустив руку Элен, Оливер наклонился в сторону и порылся в своем кармане. Когда же он вновь откинулся на подушки, Элен увидела, что он держит ключи с брелком, а среди ключей поблескивает, болтаясь на брелке, какой-то маленький серебряный карандашик. Оливер торопливо развинтил его, и оказалось, что это никакой не карандаш, а пустой цилиндрик. Оливер снова полез в карманы и вынул маленькое зеркальце в серебряной оправе. И наконец достал из бумажника новенькую, хрустящую бумажку достоинством в один фунт.

– Терпеть не могу воображал, которые используют для этого пятидесятифунтовые банкноты, – сказал он.

Элен смотрела на него, совершенно не понимая, что происходит.

– Понюхаешь? – небрежно спросил он.

– А что это?

– Кокаин, – ответил он, тщательно выговаривая это слово. – Что же еще это может быть?

– Нет! – воскликнула Элен, не в силах сдержаться.

Она вдруг явственно вспомнила, как Франсис Пейдж увезли в автомобиле без всяких опознавательных надписей хорошенькая молодая женщина в полицейской форме и морщинистый пожилой мужчина, оба совершенно непохожие на работников отдела по борьбе с наркотиками, которых показывают в телесериалах.

Оливер покачал головой.

– Да это безопасно, если, конечно, иметь голову на плечах! А ощущения потрясающие!

Он снова протянул ей зеркальце с таким видом, будто это была коробка шоколадных конфет.

– Нет, спасибо.

Оливер опять покачал головой, как бы говоря: «Твое дело», а потом свернул хрустящую бумажку в трубочку и засунул ее в узкий цилиндрик. Резкий вдох попеременно каждой ноздрей – и белый порошок, лежавший на зеркальце, исчез.

На сей раз они любили друг друга томно и мечтательно. Все их движения казались Элен отстраненными, словно она их видела на экране в замедленном темпе, однако ничего сладостней и представить себе было невозможно. Весь мир свелся для нее к маленькому островку света, отбрасываемого пламенем, и ее бледному, полупрозрачному телу, лежащему в объятиях загорелого Оливера. Все остальное не имело значения.

Элен впервые жила только настоящим, впервые позволила этим ощущениям захватит ее целиком, и они захлестнули ее с головой. Наконец Оливер погрузился в сон, лежа у нее на груди. Элен немного полежала, глядя поверх его пышных светлых волос на серый пепел в потухшем камине, а потом тоже закрыла глаза и, словно еще раз сдаваясь на милость победителя, заснула вместе с Оливером.

Было очень поздно, когда черный «ягуар» подъехал к ступенькам, которые вели вниз к дому.

Оливер выключил мотор и взглянул искоса на Элен. Уткнувшись подбородком в воротник его куртки, которой он ее укутал, девушка была, похоже, погружена в свои мысли.

– Ну, вот, – сказал он, чтобы она встрепенулась. – Я же обещал, что доставлю тебя целой и невредимой.

Элен подняла на него глаза, лицо ее казалось в оранжевом свете уличных фонарей каким-то бесцветным. Его выражение слегка смутило Оливера.

– Ты не жалеешь? Ну, о том, что произошло сегодня?

Он вообще-то ничего такого не имел в виду, а в основном говорил о потерянном рабочем дне, но Элен поняла его по-другому.

– Нет, я не жалею. Я, пожалуй, ошеломлена. И растеряна… Но при этом счастлива, – Элен улыбнулась Оливеру и дотронулась своей маленькой, холодной ручкой до его руки, лежавшей на переключателе передач. – А ты жалеешь?

Ее вопрос привел Оливера в замешательство, но когда он ответил, в его голосе по-прежнему звучала беспечность:

– С какой стати? Жалеть надо только о том, что вышло плохо. А сегодня вечером все было неплохо. Совсем неплохо.

После маленькой заминки Элен опять заговорила:

– Ты вернешься? Скоро?

– Конечно. Я все время захожу сюда. Роза любит, когда я захожу.

Элен кивнула, соглашаясь и с этим. Оливер нагнулся, чтобы подобрать книги за сиденьями. Протягивая их Элен, он взглянул на обложки.

– Боже, как серьезно! – голос его звучал шутливо. – Неужели ты все время работаешь?

– Нет, – тихонько ответила Элен. – Сегодня я, например, не работала, правда же?