Год любви - [16]

И тут ей как раз пришел на выручку официант в модном черном пиджаке.

– Ваш столик накрыт, лорд Оливер.

– Прекрасно. Ты готова, Элен?

Небрежно державшийся Оливер иногда демонстрировал великолепные манеры, что по нынешним временам казалось старомодным. Он поддержал под локоть Элен, хотя ей нужно было спуститься только на одну ступеньку, чтобы попасть в обеденный зал. Оливер жестом дал понять появившемуся официанту, что справится сам, и предложил Элен стул, усадил ее, а затем, встряхнув плотную салфетку из белого льна, положил на ее колени.

– Ну, как тебе здесь? – Оливер, усевшийся на другом конце стола, покрытого жесткой белой скатертью, обвел рукой маленький обеденный зал. Элен посмотрела по сторонам. В коридоре горел яркий свет, но здесь его поглощали темные стены и массивная дубовая мебель. Небольшие лампы, стоявшие на столиках, отбрасывали круги света, но в основном зал был погружен в темноту. Здесь была только дюжина столиков. Посетители в массе своей выглядели гораздо старше Оливера и Элен. Это были тучные мужчины с серебристыми усами и тонкоголосые женщины в костюмах хорошего пошива.

– Я никогда не была в клубах для джентльменов, – сказала Элен, – но мне кажется, это похоже на тамошний обеденный зал.

Удивленный Оливер рассмеялся.

– Ты недалека от истины. Только здесь еда в миллион раз лучше. И хотя это всего лишь деревенский паб, здесь, надо сказать, потрясающие погреба.

«Он имеет в виду вино», – напомнила себе Элен, в представлении которой возникли было таинственные, затянутые паутиной подвалы, прямо под ее ногами.

Оливер кивнул неподвижно застывшему официанту, и тот моментально и трепетно принес бутылку, обернутую белой салфеткой. Оливер отведал красного вина, налитого на полдюйма в его бокал, сосредоточенно нахмурился… Потом еще раз одобрительно кивнул официанту, веля ему наполнить бокал Элен. Она заинтригованно наблюдала за этой сценой, после чего взяла бокал и, подражая Оливеру, понюхала вино. Оно пахло очень приятно, аромат был густой и дурманящий, совсем непохожий на запах вин, которые она когда-либо пробовала. А отпив один-единственный глоток, Элен убедилась, что была права: это вино особенное.

– Это бургундское, – объяснил Оливер. – Жеври-Шамбертен, Кло Сен-Жак. Не самое изысканное, но лучшего почти нигде не найти.

Оливер поднял бокал к свету, внимательно посмотрел на него, а потом опорожнил, выпив все до капли.

– Да-а… – наконец выдохнул он, и Элен поняла, что она забыта.

Через мгновение Оливер поднял на нее глаза и пришел в себя.

– Сюда приезжают, чтобы полакомиться дичью, – сказал он. – Мы закажем куропатку, о'кей?

Элен кивнула. Она не стала бы возражать, даже если бы он предложил ей пингвина.

Но вообще-то еда пришлась ей не по вкусу. Мясо имело какой-то резкий привкус и казалось не очень свежим. Элен съела, сколько смогла, и потом сидела и только смотрела на Оливера. Он в ответ принялся развлекать Элен. Она поняла, что, когда Оливер хотел, он мог быть очаровательным собеседником. Он смешил ее, рассказывая всякие потешные случаи, приключавшиеся с ним из-за его беспечности, и больше не задавал неловких вопросов, принуждавших Элен к самозащите. Похоже, Оливер жил только вечеринками, уик-эндами в городе – так он называл Лондон – и аристократическими клубами. А еще – для Элен это было совсем уж непостижимо – он страстно любил собак и лошадей.

– А ты разве не занимаешься? – спросила Элен.

– Нисколечки! – он так лукаво улыбнулся, что и она не сумела сдержать улыбки. – Я, конечно же, на экзамене получу «трояк». Как мой отец. И его отец, кстати сказать. А мой братец даже не потрудился закончить Оксфорд. Какое это имеет значение? – он весело усмехнулся. – Хочешь еще вина?

Примерно посередине обеда Оливер в очередной раз осушил бокал, отставил в сторону пустую бутылку и велел официанту принести следующую.

– Еще одну? – Элен невольно повысила голос.

– Конечно, – Оливер был слегка удивлен. – Во всяком случае, для меня давно миновали те дни, когда я выпивал за обедом только одну бутылку вина.

Он выпил почти все бургундское, однако не забывая доливать вина Элен, едва лишь она отпивала глоточек.

После куропатки подали в маленьких фарфоровых чашечках густые, вкусные сливки, взбитые с вином и сахаром. А затем бренди, бокал которого приятно согревал Элен ладонь.

Когда обед был закончен, один из незаметных официантов принес счет. Элен хотела отвести взгляд, но любопытство победило, и она посмотрела, как Оливер небрежным росчерком пера подписывает счет. Там значилась точно такая же сумма, на которую Элен предстояло прожить до конца семестра.

Они вышли на улицу, где светило закатное солнце; глаза Оливера затуманились, он говорил чуть более решительно, чем обычно, однако ничто другое не указывало на то, как много он выпил.

Он снова распахнул перед ней дверцу «ягуара», приглашая садиться.

– А ты сможешь вести машину? – спросила Элен, отдавая себе отчет в бессмысленности подобного вопроса.

– Конечно! – он снова обнял ее за плечи и, приподняв ей пальцем подбородок, заглянул в глаза. – Не волнуйся так! – сказал Оливер. – Не надо всего бояться.