Год Крысы - [28]

Остался один Каликку. Шанк-джи окинул его критическим взглядом. Он был хорошо обучен, как и следовало сыну бывшего главнокомандующего. И он был родичем узурпатору. Но насколько хорошо он способен лицемерить?

— У меня для тебя особое поручение, Каликку, и выполнить его сможешь только ты. Это значит, что внешне ты должен измениться. Твой брат наслаждается короной и придворной жизнью, не зная, насколько они ненадежны. Если ты отправишься к нему, заставишь его поверить в то, что узы Дома так сильны, что ты не можешь им противиться и желаешь ныне принести ему присягу на верность, скажешь ему, что пришел к мысли, что все, что я говорю и делаю, противно воле Высшего Духа, не пожелает ли он принять тебя?

Каликку нахмурился и выпалил:

— Чем я подвел тебя, если ты думаешь, что я могу сделать это?

— Ты ничем не подвел меня, нет. Ты послужишь нашему делу как никто другой. Нам нужен человек в близком окружении узурпатора — кого лучше тебя мы можем найти? Ведь ты одной крови с Хинккелем, ты давно его знаешь, знаешь его слабости, знаешь, от чего он зависит. Поэтому ты сможешь больше узнать о его планах.

Каликку решительно затряс головой:

— Он не поверит, что я так изменился. Если я его знаю, то и он меня тоже.

— Но я не думаю, что он тебя знает. — Шанк-джи сосредоточился на задаче воздействия на этого юнца. Он должен взять себя в руки и постараться сделать это.

Каликку продолжал отрицательно качать головой. Его руки стиснулись в кулаки.

— Каликку, ты ключ, ты можешь сослужить великую службу нашему делу. Да, тебе придется играть роль, которая тебе не по нраву. Но я говорю тебе, что дело того стоит. Ты вышел из Дома великих воинов — посмотри на своего отца. Разве он не принес присягу? Но лишь званию, а не человеку, или он может признать, что в Хинккеле есть какие-то скрытые таланты…

— Нет! — взорвался Каликку, — Да, мой отец может почитать титул, но он никогда не стал бы почитать Хинккеля!

— Тогда почему бы тебе не почтить своего отца? Было бы очень хорошо сблизиться с ним. Пройдет время, и он поймет, что был не прав. Если ты придешь к нему и согласишься примириться с братом, он будет доволен тобой. У твоего отца высокое положение среди знати Кахулаве, его пример и доверие могут вдохновить многих. И если он убедится в справедливости нашего дела, если ты его в этом убедишь, это станет для нас великим преимуществом. Твой брат скоро отправится в традиционное путешествие. Сперва он поедет в Кахулаве, поскольку он родился в этом королевстве и последует обычаю. Самое время будет примириться с ним. Нет. — Он поднял руку, заглушая продолжающийся протест Каликку. — Если ты можешь лучше всего послужить нам именно таким образом, то ты должен это сделать. Примирись, а затем слушай и смотри. Кто действительно его поддерживает? Что за стража в его свите и с какой целью? Какой прием ожидает его в королевстве? Есть ли у него в свите какие-нибудь явные враги?

Каликку долго не отвечал. Не намерен ли он продолжать упираться?

— Ты думаешь, что это будет полезным?

— Если бы я не был уверен, зачем бы я стал тебя об этом просить? Войны часто выигрываются не тем оружием, с которым ты тренировался.

— Войны?

— Войны. Нам, возможно, придется вычистить все Внешние королевства. Мы должны быть к этому готовы.

— Я сделаю, что смогу. Я еду к отцу. — Каликку не сказал ничего больше на прощание, но направился прямо к долине у пруда, где паслись ориксены.

Шанк-джи смотрел на скалу, где в надменности своей прежде сидел крысолюдь. Он поднял руку и рассмотрел культю на месте кисти. Расплата — да, она должна свершиться. Но не будет ли цена слишком высока?

ГЛАВА 10

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Меня ожидали четыре свитка отчетов. И Гьяррибари торопила меня назначить дату отъезда. Множество приготовлений было уже сделано, стража отобрана. Но я ждал выздоровления Мурри. Я не хотел покидать Вапалу, пока песчаный кот не окажется в состоянии сопровождать меня.

— Сезон песчаных бурь уже недалеко. — В голосе Гьяррибари чувствовалось недовольство.

Возможно, она была права, и я ждал слишком долго.

— Вы правы. Скажем, через пять дней, считая от сегодняшнего?

По ее лицу я понял, что она предпочла бы выехать гораздо раньше. Будь ее воля, мы бы отбыли этим же вечером.

— Следует провести сбор отъезда, — напомнила она мне.

Так назывался еще один дворцовый праздник, без которого я прекрасно мог бы, но не имел права обойтись.

— Сделайте все необходимые приготовления. Я оставляю эту заботу вашим рукам.

Получив долгожданный ответ, она отвесила мне церемониальный прощальный поклон. Как только она удалилась, я сбросил тяжелую мантию и приподнял нижнее платье, чтобы осмотреть свою рану. Древнее снадобье Мохамбры делало свое дело. На коже оставалось лишь несколько красноватых пятен, и больше ничего. Мог ли я надеяться, что это снадобье помогает кошкам так же хорошо? Я протянул руку к одному из мобилей, и по его звону ждавший гонец появился из внешних покоев.

— Вашей аудиенции просит посетитель, — сказал он. — Сестра царственного, высокая дева Мелора-Кура.

— Пригласи ее войти. Потом отправься к смотрительнице императорских котов и попроси ее уделить мне внимание.