Год девственников - [8]

– Очень жаль, отец, что вы не смогли внушить эту точку зрения Уинни сколько-то лет тому назад.

– Сын мой! Я пробовал. Я и сейчас продолжаю, пытаюсь убедить ее и подобных ей. Но разве они что-нибудь воспринимают? Ничего. Они, скорее, послушают отца Коди, который все время талдычит об адовом огне. И поверь мне, Дэниел, женщины – это еще не самое худшее. Ну почему они послали этого молодого человека – отца Коди – ко мне в приход? В Феллбурне что-то не то, так говорят в верхах. Люди забыли, что здесь был ад. По крайней мере, этот старый дурак отец Рэмшоу забыл. Люди должны жить – как по раскаленным углям босиком ходить, а этот дурак предлагает им что-то вроде приятной комнаты ожиданий, где пациенты могут думать, размышлять над прошедшей жизнью, сожалеть о проступках, грехах. Самое худшее, как я всегда втолковывал со своей кафедры, – это быть недобрыми друг к другу… Но вернемся к Мэгги. Как это произошло, после стольких-то лет?

Дэниел подался вперед и тихо заговорил:

– Это все совершилось просто, как по задуманному. У нее был свободный день. Я подвез ее в город. Странно, но это был первый раз, когда Мэгги оказалась в машине со мной, со мной наедине. Раньше, когда она, бывало, забирала Стивена в свои выходные, я подбрасывал их к ее кузине. И в тот день она направлялась туда же и пригласила меня зайти вместе с ней. Мэгги прожила у нас двадцать лет, но вне нашего дома она казалась совсем другой… Я смотрел на Мэгги и понял свои чувства, скрывавшиеся во мне долгие годы: я не только хотел ее, я ее любил. И, видимо, как вы сказали, она испытывала то же самое ко мне, хотя и хорошо прятала свое отношение. Что же мне делать, святой отец?

– Что тебе делать? Если я скажу: „Выбрось ее из своей головы", – ты ответишь, что не можешь. Ведь вы живете в одном доме! Ну а если твоя жена что-нибудь заподозрит, тебе придется тяжко, надо будет расхлебывать все это. Разве не так?

– Я хочу оставить Уинни, святой отец. Дон женится и вырвется из ее когтей, и я тоже хочу уйти. Мы с Мэгги заберем Стивена с собой. Я все это обдумал, и притом серьезно.

– Ты не сможешь этого сделать, дружище. Она тебя никогда не отпустит. Ты же знаешь, что случилось последний раз, да и до того. И она опять это повторит, чтобы придавить твою совесть до конца твоей жизни. Потому что, как только она потеряет Дона, ей уже незачем будет жить. Я даже не знаю, как она допустила, что его свадьба уже так близка.

– Зато я знаю, святой отец, я ведь этому способствовал.

– Да? Я должен был догадаться, что ты приложил к этому руку: она сама никогда не отпустила бы поводья. Я помню, по субботним дням она ходила смотреть, как Дон играет в футбол, и ждала его, чтобы подвезти домой, в дождь ли, в снег ли, в грозу…

– Да. Чтобы он, не дай Бог, не заговорил с какой-нибудь девушкой. А как вы думаете, святой отец, что она попросила меня узнать у него не далее чем сегодня?

– Даже не догадываюсь, Дэниел. Скажи мне.

– Она не просто попросила, она потребовала, чтобы я пошел и выяснил, девственник ли он.

– Нет! О Боже! Не-ет! – священник захихикал.

– Вы можете смеяться, святой отец, но так оно и было.

– Что это нашло на нее?

– А что всегда на нее находит? Она одержима желанием иметь Дона при себе до конца его жизни. Вы знаете, когда Дон родился и Уинни увидела, что он нормальный, она почти перестала обращать внимание на Стивена и Джо. На самом деле она не любила их обоих, хотя и по разным причинам.

Отец Рэмшоу покачал головой и медленно сказал:

– Даже если ты собрался оставить ее, ты не можешь развестись, ты же знаешь это.

– Это для меня не важно, лишь бы расстояние между нами было побольше. Ведь, как вы знаете, я не был с ней в постели долгие годы. Она даже от моей руки шарахается.

Старый священник вздохнул:

– Положение печальное. Но, может быть, Господь как раз позаботится об этом таким вот странным образом: после субботы Уинифред поймет, что потеряла Дона, и приблизится к тебе.

– Не дай Бог! – Дэниел наполнил стаканы виски и, протягивая один священнику, произнес: – Я не смогу этого вынести, никак не смогу. После всех этих долгих лет… Нет, примирения никогда не будет, уж это точно.

– А что будет с Джо, если твои планы осуществятся?

– Джо сам себе хозяин, он построит свою жизнь так, как захочет. Его положение сейчас очень неплохое, ведь он преуспевающий бухгалтер. К тому же у него есть и свое собственное имущество, пусть и невеликое, – коттедж. В последнее время он не заходит в наш большой дом даже поесть. Так что я не беспокоюсь о Джо, он не пропадет.

– Да, Джо отличный парень. Но, Дэниел, никто не может прожить в одиночку. И, судя по всему, мне придется за ним присматривать. Он уже теперь не всегда делает то, что положено. Я не видел его на службах уже пару воскресений. Хотя, может быть, он ходит к отцу Коди. Я мог поинтересоваться, да не стал. Чем меньше этот охотник за ведьмами и я скажем друг другу, тем лучше. – Отец Рэмшоу хлебнул виски, улыбнулся и закончил: – Знаешь, я грешный человек. Но только Бог и ты знаете это, так что держи это при себе. У тебя прекрасное виски, Дэниел, но я пью последний стакан. Я не хочу ехать домой, горланя песни, потому что тогда, будь уверен, отец Коди заставит меня стать на колени. Да, он поставит меня на колени и, ударяя по спине дубинкой, будет приговаривать: „Повторяй за мной: пьянство – это дьявол, пьянство – это дьявол, пьянство – это дьявол".