Год чуда и печали - [26]

— Когда-нибудь, может быть, и забывают! Ты разве не видишь, что я занята?

Но мне нужно было выяснить вопрос обязательно и до конца.

— Мам, а когда прощают, вина куда девается?

Она отложила ручку и повернулась ко мне.

— Какие-то глупые вопросы ты задаешь!

— Ну, вот если бы меня кто-нибудь убил, ты бы простила?

— Что за ерунду ты городишь! Кто тебя собирается убивать?!

Мама начинала сердиться.

— Нет, ну, а если бы! Простила?

— Нет, не простила!

— А если бы этот человек много лет мучился и раскаивался, простила бы?

Мама посмотрела на меня подозрительно.

— Признавайся, ты что-то натворил сегодня, да?

— Ничего я не натворил! Мне просто знать надо!

Мама убрала с другого стула книжки, позвала:

— Иди сядь!

— Если бы прошло много-много лет, простила бы?

— Не знаю! — подумав, ответила она. — Может быть, нет!

— А вот помнишь, я разбил патефон! Ты меня тогда на улицу не пустила. А вечером я попросил прощения, и ты простила! А почему?

— Ну, ты же не нарочно его разбил!

— А если не нарочно, за что ты меня на улицу не пустила?

— Вот тебе раз! — засмеялась мама..— Патефон-то ведь все-таки разбил!

Я крепко задумался.

— Да. И потом патефона уже больше не было! А ты меня простила. Почему?

— Не понимаю, чего ты хочешь! Потом мы купили радиолу, это же даже лучше, чем патефон, правда?

— Мама, — пытался я объяснить ей, — ведь патефон уже было нельзя исправить, его не стало вовсе! Значит, я перед ним на всю жизнь виноват остался, так получается, да?

— Перед кем виноват? — нахмурилась мама, теряя терпение.

— Перед патефоном!

Она пощупала у меня лоб, посмотрела на меня тревожно.

— Ты что, болен или дурака валяешь?!

— Ну пойми, мама, вот ты мне тогда сказала: "Я тебя прощаю". А патефон-то остался разбитым, и после того, как ты меня простила, он не собрался и не заиграл! А как же ты меня простила, если ничего не исправилось?

— Чего ты путаешь? — сильнее хмурилась мама. — Ты был небрежен и разбил патефон. Я не пустила тебя за это на улицу. Ты попросил прощения, и я тебя простила! Чего еще?!

— А почему я просил прощения?

— Час от часу не легче! Ты разве не чувствовал себя виноватым?

— А после того, как ты меня простила, я перестал быть виноватым? Да? А ведь патефон-то не исправился!

Потеряв терпение, мама взяла меня за руку.

— Ну подожди, мама! — взмолился я. — Ну, если я не понимаю! Ты не пустила меня на улицу, это ты как бы отомстила мне, да?

— Ты что говоришь!

Кажется, я вывел маму из терпения окончательно, и надо было прекращать дискуссию, но я не мог остановиться и тупо напрашивался на ссору.

— Если я был виноват перед патефоном, значит, ты должна была мне отомстить за него, такой закон, да?

Мама молча взяла меня за руку, привела в мою комнату, подвела к кровати и приказала:

— Чтоб через десять минут спал!

И как ни странно, через десять минут я, кажется, действительно спал.

4

Лето во всех краях, где бывает зима, — радость. Но чаще всего лето — просто лучшее время года. Я жил на севере, там лето, как Божий дар! Но оно там кратковременно, мгновением пролетают два месяца, и природа обретает свое подлинное лицо, суть которого — снега да холод.

На Байкале лето есть смысл и цель природы. Природа готовится к лету и каждая поземка, и каждый снегопад, и все ветра, зимние и весенние, и каждый миг, и всякое состояние обретают смысл и значение в лете.

В белом бесцветии зимы накапливаются, зреют и выспевают цвета байкальской воды. Только очень тонкий художник смог бы определить названия всех оттенков цвета байкальской волны, но едва ли бы сумел он воплотить их на полотне, потому что кисть способна уловить мгновение природы и остановить его для глаза. Цвет же байкальской воды — это и есть сама жизнь Байкала, ни одним, самым ярким мгновением не характеризуемая. И потому самое талантливое полотно будет лишь фотографией момента, мгновения, коих тысячи, и один другого прекраснее, и каждое в равной степени — суть!

Лето на Байкале — это радость! Радость не только в душе, это уже следствие, это само собой. Радость вокруг: и в теплоте обогретого солнцем камня, и в прохладе брызг байкальской волны, и в букете запахов с гор, где бесчисленное множество цветов и цветущих кустарников, и в гомоне чаек над отмелями, и главная радость оттого, что ты живешь в таком чудесном месте земли, живешь со всеми правами родства с красотой, тебя окружающей!

Против этой радости не устоять никаким тяготам жизни, радость пробьет дорогу к сердцу, как полуденный луч летнего солнца пробивается сквозь чащу в самые потаенные уголки байкальских ущелий и расцветает там во влажных сумерках малиновым бархатом цветов — марьиных корений!

Печальная тайна Мертвой скалы приковала к себе все мои чувства и ощущения. И все же каждый день, прежде чем отправиться в падь, я сначала бежал на берег Байкала, плавал и нырял с мальчишками, осваивал все более дальние заплывы и более отчаянное ныряние, не уклонялся от "догоняшек" и от плаванья на шпалах и плотах, и от всех прочих проказ на воде.

Иногда вместе с мальчишками лазил я на горы и поднимался с ними до самых вершин и в вершинных распадках собирал черемшу, неповторимое лакомство сибирской тайги.