Год белой кометы - [36]

— Может это и так, но откуда, объясни мне, она узнала обо мне и даже о том, где я живу?

— От секретарши Института, лучшей подруги моей бывшей жены, которая каждый день перезванивается со своей подругой на Астростанции. Секретарши знают все, — невесело усмехнулся Кирилов, — мне непонятно только, почему ты так легко поверила всей этой нелепице.

— Эта женщина говорила вполне искренне, — упавшим голосом ответила Серафима, — по крайней мере, мне так показалось…

— Показалось…, - Кирилов опустился на скамейку, — эта женщина работает в театре и, хоть не актриса, но играть умеет.

Серафима растерянно смотрела на Кирилова, на ее глаза навернулись слезы, и Максим Петрович почувствовал, что она вот-вот расплачется. Он взял ее за руку, усадил рядом с собой, обнял за плечи и тихо сказал:

— Я пришел к тебе вовсе не для того, чтобы выяснять отношения. Я пришел сказать тебе, что я по-прежнему тебя люблю и хочу, чтобы ты всегда была рядом. Все остальное для меня просто не имеет значения.

— Если бы ты знал, как страшно быть обманутой второй раз… Тебя так долго не было, — Серафима погладила его по щеке кончиками пальцев, — я думала, что ты уже не вернешься.

— Я дважды не заставал тебя дома, а теперь еще и виноват, это несправедливо, — возразил Кирилов. Но продолжить фразу не успел: снова отворилась дверь, и на крыльцо вышел дед Ваня.

— Это кто тут обнимается на холоде? — с напускной строгостью вскрикнул он, — Симка, большого начальника заморозишь, отвечать придется!

Он с удовольствием захохотал и потащил обоих в дом под звонкий лай радостно прыгавшего вокруг них Джека. Сима сняла с Кирилова куртку, повесила на вешалку у двери и, взяв его под руку, вошла в комнату. За столом сидела Настасья Карповна и грустно смотрела в окно. Когда Максим Петрович поздоровался с ней, она повернулась к нему и негромко спросила:

— Что, Максим Петрович, увезешь нашу Симушку?

— Увезу, обязательно увезу! — ответил Кирилов, но, наверное, еще не сегодня и не очень далеко. А пока, если позволите, я побуду у вас!

Они переехали в поселок Астростанции через неделю, когда ремонт в квартире был полностью закончен. Еще через две недели Максим Петрович Кирилов и Серафима Ивановна Седогина расписались в районном ЗАГСЕ. Теперь она стала Серафимой Кириловой. Потом, вечером, они сидели вдвоем в еще необжитой, пахнущей краской комнате, потягивая из высоких стаканов густое и темное домашнее вино, вспоминали и лесной пожар, и ливень, который так неожиданно запер их в лесной сторожке, и купание Кирилова в горном озере Холодное Сердце, как будто и вправду подарившем ему эту светлую любовь…

17

В середине апреля, когда в снежных проталинах стали появляться первые горные подснежники, сиренево-голубые крокусы, на Астростанцию прибыли контейнеры с аппаратурой для наблюдений кометы. Кирилов поднялся к телескопу, сам руководил разгрузкой, распаковкой ящиков и их размещением. Работа была закончена только поздним вечером, и, когда грузовик, наконец, оправился назад, на контейнерную станцию Максим Петрович позвонил Гребкову, который ждал его сообщения о ходе дел. Оператор междугородной уже знала Кирилова по голосу и набрала кабинет Гребкова почти сразу.

— Максим, ты? — Гребков явно напрягал голос, видимо, не очень хорошо слыша Кирилова, — Как у тебя дела?

— Все нормально, груз дошел, поломок из-за транспортировки как будто нет!

— Это хорошо! Как ты планируешь действовать дальше?

— Сосновский уже здесь, завтра прибудет Гривцов, они смонтируют прибор и всю систему сбора. На это уйдет около месяца. Примерно через это время здесь должен появиться Ковалевский с Ольгой Семенцовой, а еще дней через десять — все остальные.

— Кого ты имеешь в виду?

— Павленко, Лонца и желательно Селюкову.

— Не рано ли?

— Не рано! Пока будем устанавливать прибор, пройдет не так уж мало времени. Я, кстати, остановлю на этот период телескоп для полной профилактики систем. На все про все уйдет месяца полтора, а потом комета уже выйдет в зону, доступную для наведения. Она еще будет довольно слабой для нашей программы, но мы уже сможем отработать методику наблюдений. В общем, будет возможность встретить основной период наблюдений в полной готовности.

— Я понял тебя! — Гребков откашлялся и добавил, — Ты там не сильно перенапрягайся, а то я тебя знаю!

Онсделал небольшую паузу, потом спросил:

— Говорят, тебя можно поздравить? Чего скрываешь?

— Ну, поздравь. Только не сглазь!

— Свадьбу зажал?

— Ничего не зажал! Вот все соберемся, тогда и посидим.

— Ладно, будь здоров!

— Буду.

Кирилов положил трубку телефона и задумался.

Среди наблюдателей института он считался ветераном, но только сейчас, здесь, он почувствовал себя на острие пирамиды, которым завершается вся гигантская работа, проведенная только для того, чтобы небольшая группа астрономов выявила в слабом потоке далекого света, дошедшего до Земли из неимоверных глубин пространства, из почти непредставимых далей, какие-то малопонятные для большинства людей детали, фрагменты и явления жизни Космоса…

Для этого десятки рабочих и инженеров делали компьютеры, приборы, шлифовали и устанавливали линзы и зеркала.