Год багульника. Тринадцатая луна - [41]

— Она не ведьма, а веллара! — взорвался Сигарт.

— Ну точно приворожила, уже на своих бросаешься. Ты бы сплавил ее куда-нибудь поскорее…

— Да на что я ей? — пожал плечами Сигарт, в его голосе уже не было прежнего пыла — речи черной рыси заставили его задуматься. — Сам посуди — ну что взять с такого, как ты да я.

— И то правда! — согласился Барет и, откинувшись на траву, замурчал себе под нос «Темную ночку».

Неожиданно он умолк, хищное лицо стало серьезным. Он резко поднялся и схватил Сигарта за плечо.

— Брось ты ее — не доведет она тебя до добра, попомни мои слова, — взволнованно проговорил он, глядя прямо в глаза.

Сигарта передернуло.

— Ладно, уж как-то разберусь. Захочу да и брошу, а не захочу…

В этот момент к ним подошла Моав, и беседа прервалась.

— Ужин готов.

— Ну, наконец-то! — взмахнул руками Барет. — А мы уже тут думали с голоду умирать.

Сигарт опустил глаза — и зачем он ее обижает, она ведь вообще не обязана была готовить на двух голодных хэуров. Молча он поднялся вслед за Баретом.

Трапеза прошла слегка напряженно, хотя и более мирно, чем опасался Сигарт. Моав практически ничего не говорила, зато Барет был в ударе. Наевшись до отвала жареной зайчатины, он пришел в то особое расположение духа, которое отделяет от пошлости лишь тонкая грань. Сигарт часто видел его таким и имел все причины опасаться, что росх-хэур начнет говорить эльфе скабрезности, но все обошлось. К удивлению Сигарта, его друг не остался на ночь — торопливость не входила в число привычек Барета. Доев остатки мяса и хлебнув чаю, он распрощался с Сигартом, и вскоре его плечистая фигура исчезла среди деревьев.

Проводив его глазами, Сигарт взглянул на Моав. Она поднялась с земли, демонстративно сложив руки на груди. Хамоватое обращение Барета все же возымело свой негативный эффект, возможно, усиленный еще и тем, что сам Сигарт не заступился за эльфу. Он примирительно подошел к ней.

— Я… это… хотел сказать, что обед был просто на славу! — быстро проговорил он. — Ты — настоящее сокровище.

— Я знаю, — процедила Моав. — А ты, выходит — искатель сокровищ?

Она сузила синие глаза.

— Кстати, в следующий раз, когда будешь подсматривать, выбери место посуше, чтобы удобнее лежать было.

— А ты, в следующий раз, когда будешь подслушивать, не бегай в одной сорочке, чтоб не простудиться, — не остался в долгу Сигарт. — Ты что, не знаешь, что хэуры могут видеть сквозь стены?..

— Я думала, они умеют это только будучи в теле рыси…

— Ну, мало ли какие фантазии посещают людских женщин! — развел руками Сигарт. — Может, ей мои уши понравились…

Бледные щеки Моав вмиг стали пунцовыми — на этот раз зацепить хэура ей не удалось.

***

На следующий день эльфа вела себя удивительно тихо, с самого утра Сигарт не услышал от нее ни одной колкости. Все время, пока они шли, она представляла собой образчик кротости и любезности. Дабы поддержать хрупкую идиллию, хэур решил вечером сам приготовить ужин. После недолгих размышлений выбор пал на рыбу — недалеко от лагеря протекала небольшая, но перспективная речушка. Разведя костер, Сигарт отправился прямо к ней и приступил к рыбалке.

Обернувшись рысью, он терпеливо бродил по мелководью, выслеживая добычу. Время от времени раздавался громкий всплеск — пятнистая кошка со всех четырех лап прыгала в воду, и через мгновение в острых зубах билась блестящая рыбина. Побродив так с полчаса, Сигарт добыл семь небольших форелей. Хотя обычно он съедал улов прямо на месте, сегодня он решил запечь пойманных рыбок в листьях кувшинки, и не зря — рыба получилась настолько аппетитной, что даже Моав попробовала немножко.

— А ты, оказывается, неплохо готовишь, — признала она.

Со всей доступной ему любезностью Сигарт протянул ей еще одну завернутую в листок рыбу, но она покачала головой.

— Жаль только, я забыл, что ты не ешь мяса, — вздохнул Сигарт. И как он мог упустить из виду этот факт.

Эльфа улыбнулась, на бледных щеках заиграли веселые ямочки.

— Ничего страшного, это не мешает мне оценить качество блюда. Тем более, я давно привыкла ко всем этим соблазнам — некоторым эльфам в Рас-Сильване разрешено есть мясо, так что мне часто приходится сидеть и облизываться, глядя на вкуснятину, которую они готовят.

— А я-то думал, вы все грызете капусту, — удивленно отозвался хэур.

— Нет, не все — эльфы ведь тоже разные бывают. Капустой питаются только эллари — остальные лопают мясо не хуже хэуров.

— Может, скажешь еще, что они и ростом повыше?

— Есть и повыше, — рассмеялась Моав. — И дерутся не хуже вас. Так что считай, тебе повезло, что тебе в попутчики попался такой мирный поедатель капусты, как я.

— Да уж, по крайней мере, один плюс у этого точно есть — мне больше достанется, — довольным тоном заключил хэур, разворачивая последнюю рыбку.

Весело улыбнувшись, Моав потянулась за своей сумкой и стала выуживать из нее овощи себе на ужин. Сигарт тем временем приканчивал рыбу. С аппетитом заглатывая остатки рассыпчатого белого мяса, он нет-нет да и бросал любопытные взгляды на подругу. У него из головы не шло то, что сказал Барет за время недолгой встречи. И что это еще за особые правила?..

Мысли Сигарта все вертелись вокруг слов товарища, разжигая любопытство, а уж оно-то оно еще с детства было одним из главных его недостатков. Ему было интересно все, что творилось в Риане — за время жизни в Сиэлл-Ахэль он успел обшарить все горы вокруг, заглянуть в каждую гномью мастерскую, подержать в руках каждый меч, который попадался ему на глаза, за что был неоднократно бит не только приземистыми бородатыми оружейниками, но и своими же братьями из Серой цитадели. За это он и получил свою кличку — верткий и непоседливый, как речной окунь… Вот и теперь ему не терпелось расспросить кое о чем, но он никак не решался. Наконец, любопытство взяло верх. Моав как раз разрезала капусту на дольки. Сытый и довольный, хэур подсел к ней и, приняв равнодушный вид, завел разговор — как ему казалось, издалека.