Год 250 - [5]

Уцелевшие хунны бежали в Среднюю Азию и дальше на запад, а народ раздробленного Китая остался лицом к лицу с новыми грозными варварами, которых он уже не способен включить в свою культурную орбиту, поздно! Это было возможно раньше, во времена Гао-цзу или У-ди, но знаменитые императоры думали лишь о военном подчинении хуннов, пренебрегая новым степным народом как будущим наследником культурных традиций единой дальневосточной ойкумены. Таково неизбежное ослепление имперской власти...

Народы Поднебесной дорого заплатят за близорукость своих прежних правителей: четырехвековая эпоха имперского величия сменяется четырехвековым этническим хаосом, который сметет и роскошь имперских столиц, и уверенность земледельца в плодах своего повседневного труда. Прежний китайский этнос "хань" исчезнет в этом хаосе вместе со многими степными народами. Их обломки сольются к началу VII века в новый синтетический этнос "тан", который в полной мере унаследует культуру ханьской ойкумены, но уже не будет ее единственным ведущим представителем. Рядом с ним - в Корее, Японии, Вьетнаме - формируются новые этносы, вступающие на путь создания самобытной государственности именно сейчас, в III веке, на развалинах Ханьской империи, которая была их общей повитухой.

Гибель сасанидской державы - последней представительницы античного образа жизни - произойдет гораздо позже и совсем в иной обстановке, чем гибель империй Рима и Хань. Это будет уже VII век; реликтовый имперский Иран будет окружен молодыми активными этносами, готовыми полностью взять и быстро освоить, переделав на свой лад, все его державное и культурное наследие. Именно так поступят арабы, включив земли Ирана в свой халифат, наподобие того, как македонцы прежде включили эти земли в эллинистическую ойкумену, вырвав их из рук последних Ахеменидов.

Можно сказать, что иранской державе дважды крупно везло: в момент ее гибели она целиком поглощалась новой великой империей. Это, несомненно, влекло за собой меньшие страдания для персидского народа, чем те, на которые обрек подданных Рима и Хань дележ имперских земель между племенами варваров и последующий "этнический хаос" в Европе и в Китае. Однако громадные страдания народов не бывают бесплодными. Великое переселение народов, перевернув в IV-VI веках весь Китай, сохранило здесь главное наследие античности - самобытную китайскую цивилизацию, которая и в средневековом мире оказывается столь же заметна и оригинальна, как в античную эпоху. Тоже произошло на Западе, даже в удвоенном размере: из руин Римской империи выросли две различные средневековые цивилизации - византийская, которая отсчитывает свой возраст с IV века, и западноевропейская, которая впервые заявила о себе в VIII веке. А вот отдельной иранской ойкумены нет, она не оформилась ни в античную эпоху, ни позже, поскольку обе персидские империи - Ахеменидов и Сасанидов - не стали, подобно Риму и Хань, повитухами и кузнецами многочисленных новых варварских этносов.

Гораздо менее понятна нам ситуация на Индийском субконтиненте, но и здесь третий век выглядит как промежуточная эпоха. Могучее царство кушан, долгое время объединявшее весь индийский север, уже распалось, а новая национальная держава гуптов еще только зарождается в извечной колыбели индийской государственности - по среднему течению Ганга. Здесь вновь выходят на передний план древние этносы, проявившие себя еще в эпоху Будды,- удалые воины личчахви, искусные ремесленники и купцы магадхи, которые долгое время скрывались в тени кушанской державы, как персы в тени Парфянского царства. Однако персы и парфяне были сравнительно близкими родичами по языку, различались они лишь возрастом своей государственности да религиозной традицией. Кушаны же были для Индии совсем не ведомым народом, пришельцами с дикого севера, из глубин Средней Азии; индийские наследники просвещенной империи маурьев могли бы смотреть на этих "варваров" с отвращением, как китайцы эпохи Хань смотрели на хуннов.

Да, могли бы, но не делали этого. Напротив, древняя индийская земля приняла воинственных кушан так же просто, как прежде она принимала других пришельцев с севера - индо-ариев, саков, греков. И точно так же земля Индии поглотила новый народ, растворила его среди великого многообразия своих этносов, растворила, не уничтожив, а впитав в себя. Отчего так многократно получалось в Индии, но не получалось в Китае? Видимо, главной причиной этого феномена следует считать огромное разнообразие природных ландшафтов Индийского субконтинента и сравнительную однородность Среднекитайской равнины, резко отличающейся от степей и гор севера и запада. Лесовик или степняк-пришелец в Китае вынужден, будь он трижды непобедимым завоевателем, либо перенять местный земледельческий уклад, утратив при этом свой исконный тип хозяйства с вытекающим из этого тяжелейшим культурным шоком, либо истощить свои силы в бесплодной попытке переделать весь Китай на свой лад. Оттого так трагична была судьба хуннов в Китае. Та же участь ждет в недалеком будущем отважных сянь-би, а в более отдаленной перспективе - тюрок, киданей, чжурчженей, монголов...