Год 1943 — «переломный» - [24]

Оценив обстановку, генерал Паулюс предложил командующему группой армий «Б» Максимилиану фон Вейхсу немедленно, не теряя ни одного дня, отвести немецкие войска на линию рек Чир и Дон и восстановить сплошной фронт: «Дальнейшее сопротивление, как приказано, в окружении невозможно. Слишком мало сил. Более чем половина фронта не имеет заготовленных позиций. Прежде всего, нет леса для блиндажей. И все это перед началом русской зимы… Снабжение, пока имелась сухопутная связь, уже было недостаточным. Снабжение с воздуха еще более недостаточно. Поэтому из-за зимних условий борьбы, которые люди выдержать не могут, и из-за недостаточного снабжения с воздуха, зависящего зимой от метеорологических условий, дальше в котле удержаться невозможно. Я еще раз убедительно прошу дать немедленное разрешение на прорыв».

Генерал Вейхс был такого же мнения. Его поддержал и начальник генерального штаба сухопутных войск Курт Цейтцлер. В котле заканчивались боеприпасы, топливо, продовольствие, отсутствовало зимнее обмундирование. По самым скромным подсчетам, для обеспечения армии требовалось поставлять не менее 500 тонн грузов ежедневно. Однако Гитлер, руководствуясь, главным образом, соображениями престижа, считал, что отступление невозможно, просто немыслимо. Всего две недели назад он объявил на партийном съезде: «Я хотел достичь Волги у одного определенного пункта. Случайно этот город носит имя самого Сталина… Именно я хотел его взять, и — вы знаете, нам много не надо — мы его взяли!» Поэтому фюрер велел сталинградский котел именовать «крепостью», а окруженные войска — гарнизоном, обязанным держать осаду. Рейхсмаршал Геринг авторитетно обещал, что доблестные Люфтваффе обеспечат «гарнизон» всем необходимым (ранее он столь же уверенно клялся, что ни одна вражеская бомба не упадет на территорию Третьего рейха). Генерал Паулюс, не решившийся на самостоятельный прорыв, когда такая возможность еще имелась, получил 23 ноября приказ главнокомандующего: «6-й армии при всех обстоятельствах удерживать Сталинград и фронт на Волге… Армия может поверить мне — я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить ее снабжение и своевременно деблокировать». Одновременно началось формирование группы армий «Дон», получившей задачу не просто осуществить деблокаду Паулюса, а «остановить наступление противника и вернуть утерянные с начала наступления противника позиции».

Впрочем, попытка прорыва после того, как кольцо сомкнулось, тоже было рискованным предприятием с сомнительным исходом, в этом сходились военачальники обеих сторон.

«Позволительно задать вопрос, — интересовался маршал В.И. Чуйков, командовавший 62-й армией, — как они мыслили себе отрыв войск в условиях Сталинграда, в условиях городских боев? Для этого войскам Паулюса пришлось бы бросить всю подвижную технику и все тяжелое оружие, всю артиллерию. Мы его пропустили бы сквозь такое сито огня, что немногие выползли бы из развалин города. Однако не вся армия Паулюса была стиснута в городе. Он имел много войск в районе города. Он мог их сосредоточить на узком участке фронта и нанести удар, скажем, 23 или 24 ноября на прорыв. Допустим, что брешь он пробил бы и, бросив всю технику и всю артиллерию, вышел бы… в открытое поле. Горючее, как признает сам Паулюс, было на исходе. Снег, метель, ледяная корка, удары наших войск. Что случилось бы при таких условиях с 6-й армией? Наполеон, бежавший из Москвы, терял армию до Березины. Паулюс ее потерял бы в степях значительно быстрее».

«Даже если бы армии удалось прорвать вражеский фронт окружения в юго-западном направлении, — прикидывал Манштейн. — за ней по пятам следовали бы армии противника, которые стояли в данное время перед ее Восточным, Северным и Западным фронтами у Сталинграда. Западнее реки Дон противник мог бы перейти к параллельному преследованию в южном направлении, чтобы воспретить армии переправу через Дон. Было ясно, что рано или поздно армия, не поддержанная другими немецкими войсками, была бы вновь остановлена противником в степи, не имея достаточного количества боеприпасов, горючего и продовольствия! Возможно, отдельным частям, особенно танковым, удалось бы спастись. Но уничтожение 6-й армии было бы предрешено! Освободились бы скованные ею до сих пор силы противника. Это могло бы привести к уничтожению всего южного крыла восточного фронта (включая находившуюся еще на Кавказе группу армий «А»)».

Таким образом, независимо от того, получится спасти 6-ю армию или нет, главным для Манштейна было, чтобы она продолжала оставалась «боеспособной единицей», отвлекая на себя силы русских. С оперативной точки зрения, раз удобный момент для отхода был упущен, лучше всего ей оставаться в Сталинграде по крайней мере до тех пор, пока не подоспеет помощь извне («От этой картины очень большая польза, она дырку в стене закрывает…»).

Советскому командованию под Сталинградом предстояло решить две проблемы. Во-первых, создать устойчивый внешний фронт и максимально отодвинуть его на запад. Во-вторых, в кратчайшие сроки ликвидировать окруженную группировку. Обе задачи без антракта начали решать с утра 24 ноября.