Год 1942 — «учебный» - [39]

Генералы Голубев и Захаркин задачу по деблокаде не выполнили и 14 апреля прекратили наступательные действия, тем самым предоставив немцам возможность сосредоточиться на окончательном уничтожении группировки 33-й армии. Она была плотно блокирована в районе деревни Новая Михайловка. Трижды раненный генерал Ефремов, не желая оказаться в плену, застрелился. Около сотни бойцов под командованием полковника Ф.М. Орлова пробились в расположение группы Белова, еще около 660 человек вышли на участок партизанского полка Жабо. Ударная группа 33-й армии прекратила свое существование.

Вину за провал операции, гибель Ефремова и его трех дивизий маршал Жуков, как уже нетрудно догадаться, возложил на самого Ефремова:

«…Как показало следствие, никто, кроме командующего 33-й армией, не виновен в том, что его коммуникации противник перехватил. Жуков».

В августе 1966 года он же поведал историкам:

«Там, собственно говоря, и операции никакой не было. Прорвались. Ефремова отсекли, Белова отсекли. Они остались в тылу… Относительно отрезания этой группы. Командующему фронтом, когда ведется сражение на таком огромном пространстве 600 км по фронту, очень трудно уследить за вопросами тактического порядка. Ефремов прошел в свободную „дырку“. Сзади у пего остались главные силы… Что должен был сделать Ефремов?Он должен был за счет главных сил армии, которые задержались у Шанского завода, пару дивизий поставить, как распорки, для. того чтобы у него тыл был обеспечен. Он этого не сделал… Вопрос обеспечения — это не вопрос командующего фронтом (?), и я не считал нужным смотреть, что справа и слева (???,)… (курсив наш. — Авт.). Ну, а большую взять на себя ответственность для того, чтобы показать себя здесь самокритичным, я думаю, надобности нет, зачем это нужно». [118]

Относительно выхода из окружения Жуков наразмышлял, вернее, наизмышлял в своих мемуарах следующее:

«По просьбе генералов П.А. Белова и М.Г. Ефремова командование фронта разрешило оставить занимаемый район и выйти на соединение с войсками фронта, при этом былострого указано: выходить из района Вязьмы на Киров, пробиваясь через партизанские районы, через лесные массивы, в общем направлении через Ельню, реку Десну, Киров (курсив наш. — Авт.), где 10-й армией фронта будет подготовлен прорыв обороны противника. В этом месте был самый слабый участок в обороне противника… А Михаил Григорьевич Ефремов, считая, что этот путь слишком длинен, обратился через голову фронта по радио в Генштаб с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути — через реку Угра. Мне позвонил Сталин и спросил мое мнение. Я категорически отверг эту просьбу. Но Верховный сказал, что Ефремов опытный командарм, надо согласиться с ним и приказал организовать встречный удар силами фронта».

Не в первый раз «память подвела» Георгия Константиновича. Во-первых, генералу Белову в течение пяти месяцев до последней возможности категорически запрещалось уходить из-под Вязьмы. Лишь в начале июня ему было дано разрешение на прорыв через линию фронта. Он и придумал вышеописанный маршрут на Киров, который был слишком заумен для Жукова, мыслящего кратчайшими расстояниями. Во-вторых, жуковский приказ Ефремову прорываться именно на восток подтверждается документально, в отличие от маршальских «воспоминаний».

Маршал Соколовский, бывший начальник штаба Западного фронта и направления, в изданном под его редакцией труде о Московской битве авторитетно подтвердил версию «патрона» о том, что Ефремов был хоть и героической личностью, но генерал — никудышный: [119]

«Что касается трех дивизий 33-й армии, то когда выяснилось, что овладеть Вязьмой имеющимися силами невозможно, командование фронта предложило (в какую форму облекал Жуков свои „предложения“ мы уже видели. — Авт.)генералу Ефремову отвести свои войска в район лесов между Вязьмой и Юхновом. Там успешно действовали наши крупные партизанские отряды (никаких указаний Ефремову «отвести свои войска» в район лесов в архивах до сих пор не обнаружено. — Авт.). Задерживать далее под Вязьмой эти ставшие в тому времени весьма малочисленными соединения, без сомнения, не следовало.

Однако генерал Ефремов в ответ на это предложение в достаточно уверенной форме высказался за прорыв к главным силам своей армии в районе Захарова и немедленно двинулся в этом направлении, выключив радиосвязь (?) с фронтом. Командование фронта, получив последние донесения генерала Ефремова, приказало командующему 43-й армией организовать удар навстречу этим дивизиям. Но и двухсторонний прорыв не удался, ибо противник сопротивлялся упорнейшим образом.

В этом бою погибли геройской смертью генерал Ефремов (по Соколовскому, из-за собственной глупости и самоуверенности. — Авт.)и ряд других офицеров армии, а остатки дивизий, не преследуемые противником, отошли в леса, где присоединились к партизанам (!)».

Получается, генерал Ефремов чуть ли не по собственной инициативе бросил армию и с тремя дивизиями решил взять Вязьму, и вообще, вел себя легкомысленно, не прислушиваясь к советам премудрого главкома, который, в свою очередь, «не считал нужным смотреть, что справа и слева», и тем более «взять на себя ответственность». [120]