Год 1942 — «учебный» - [38]

Группа Ефремова держала оборону по реке Угре в районе Шеломицы, Гуляево. От обескровленных войск требовалось

«организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допустить сдачи занимаемой территории и сужения района действий группы».

Ни одна из советских группировок во вражеском тылу не получила приказа о прорыве из окружения, так как для Жукова принять подобное решение означало окончательно отказаться от надежд захватить Вязьму. Ставка в директиве от 20 марта отмечала, что «ликвидация ржевско-гжатско-вяземской группировки противника недопустимо занянулась» и вновь приказывала овладеть городами Гжатск, Вязьма, Ржев.

Немцы оставили лесные районы, но цепко удерживали узловые населенные пункты и основные коммуникации. Вокруг зон, занятых советскими частями, были созданы полосы заграждений и укреплений, состоявшие из минных полей, рвов, ледяных валов, дзотов. Эти рубежи оснащались артиллерией, танками и прожекторами. Измотав армии Западного фронта, противник мог теперь выделить больше сил и средств для очистки своих тылов. Германские части начали планомерно сжимать кольцо.

Так, отразив наступление 50-й армии, немцы смогли вплотную заняться десантниками Казанкина. 18 марта части 131-й пехотной дивизии нанесли удар с востока и заняли Пушкино. К концу боя от оборонявшего этот пункт 4-го батальона 214-й воздушно-десантной бригады в живых осталось лишь 30 человек. 31 марта 34-я пехотная дивизия ударила в стык 9-й и 214-й бригад между деревнями Дубровня и Пречистое и заняла Куракино. [115] Части корпуса понесли значительные потери. Отряды парашютистов-диверсантов, не предназначенные и не вооруженные для правильного боя, оказались в тяжелом положении. Была потеряна почти вся артиллерия, ощущался острый недостаток в боеприпасах и продовольствии, в госпиталях корпуса находилось свыше 2000 раненых, причем треть из них нуждалась в немедленной эвакуации. 3 апреля немцы захватили Акулово, а к 9 апреля — деревню Жуковку, станции Вертерхово и Угра. На следующий день пали поселок Комбайн и Марьино. Создалась реальная угроза расчленения 4-го ВДК на две части.

Полковник Казанкин обратился за поддержкой к генералу Белову. На помощь десантникам была послана вся 2-я гвардейская кавалерийская дивизия. Наконец, 11 апреля воздушно-десантный корпус по распоряжению Военного совета фронта был подчинен штабу 1-го кавкорпуса. Белов по этому поводу саркастически заметил, что все советские соединения в тылу противника имели свои задачи, «но как только они попадали в тяжелое положение, их сразу же переподчиняли штабу корпуса и на нас возлагалась особая ответственность за их спасение». Объединенными усилями конников и десантников в крайне ожесточенных боях к 12 апреля немцев удалось остановить. Десантники перешли к обороне вместе с партизанским отрядом Жабо.

В эти дни началась агония группы Ефремова. 10 апреля он послал донесение: «С 13.00 10.04.1942 г. враг бросил на сжатие кольца танки и пехоту, нацелив их на каждый наш укрепленный район… Стремлюсь организовать оборону по реке Угре». 12 апреля Ефремов получил заведомо невыполнимую директиву командующего Западным фронтом пробиваться на восток навстречу 43-й и 49-й армиям, которым предписывалось в один день прорвать оборону противника на всю глубину. [116]

Оценивая действия войск Голубева и Захаркина, полковник Генштаба К.В. Васильченко писал:

«Они разбросались на широком фронте по разным направлениям, без тесной увязки проводимых операций между собой. Не умели быстро достигать превосходств в силах на решающем направлении за счет решительного оголения второстепенных участков фронта. Стремление быть сильными везде, боязнь проявить оперативный риск вело к распылению сил и средств в каждой из них.

Вначале армии даже не имели резко выделенных ударных группировок; особенно в худшую сторону в этом вопросе выделяется 49-я армия, в которой даже дивизии действовали по различным направлениям, и нельзя понять по оперативной обстановке, где и на каком направлении командующий армией ищет решение своей задачи.

43 армия начиная с февраля имела ударные группировки на отдельных направлениях, но слабые по численному составу и раздробленные по силе. На первом этапе ей пришлось вести бои против мятлевскои группировки противника, которая напрягала все усилия для того, чтобы прорваться через части 43-й армии на северо-запад и против затянувшейся бреши в районе Захарове. В дальнейшем создала две ударные группировки и, наконец, одну сильную южную группировку, но с большим опозданием. Маневренность частями была слабая и малоповоротливая.

Для 43— й армии также присуща торопливость, поспешность, ввод частей в бой пачками, по частям, без должной организации взаимодействия всех родов войск, благодаря чему армия и не имела крупных успехов…

Когда противник расколол западную группировку 33-й армии на части и вышел на восточный берег р. Угра, с одной стороны, безрезультатность боев 43-й и 49-й армий по прорыву обороны — с другой, то была ясна судьба западной группировки. Благодаря крупным недочетам в первую очередь оперативного характера… в действиях 43-й и 49-й армий противник избежал разгрома по частям. [117] Получился успех вместо оперативного масштаба — чисто тактический — вытеснение мятлевскои группировки противника, взятие Юхнова и выход на рубеж рек Воря и Угра».