Гоблины в России - [19]

— Вот иди и реквизирую еще какую-нибудь бричку, а мы пока посторожим преступника. — Дробила с Ватерпасом положили бесчувственное тело несчастного Горлума в тенек, тяжело плюхнулись рядом и принялись обсуждать проблему увеличения веса преступников в зависимости от тяжести совершенных последними противоправных деяний.

— Отяготил он свою совесть, вот и стал прямо-таки, неподъемным. Удивляюсь еще, как это он еще так шустро от нас бегал? — Дробила задумчиво подкидывал и ловил свой молоток, потом бросил это занятие, подложил орудие дознания под голову и уставился в нереально синее тропическое небо.

— Своя ноша, то бишь, совесть, не тянет! — глубокомысленно отозвался Ватерпас и принялся рассматривать гуляющих по набережной дамочек. Наверное, хотел разглядеть в них изюминки.

Между тем, транспортное средство никак не хотело ловиться. Уж, как ни прыгал старший дознатец по проезжей части, как ни размахивал конечностями — автомобили деликатно объезжали скачущего по мостовой коротышку и, прибавив газку, катили дальше, по своим делам, а рикши, как назло не попадались. Ситуация складывалась та еще. В кустах тихо заскулил очнувшийся Сенечка, Дробила показал ему молоток, но это не впечатлило мающегося с недопоя горлума, и тот заскулил еще громче и жалобнее. В конце концов, Дробиле пришлось просто сесть на пойманного вора, но и это не помогло. Во-первых, сидеть на костлявом Сенечке было крайне неудобно, а во-вторых, придавленный мощным седалищем горлум испустил какой-то странный, низкий и хриплый вой, так что народ на пляже всполошился, побросал вещички и устремился прочь от воды, думая, что надвигается цунами.

Антигуманные действия Дробилы имели и другие последствия. Возле смешанной компании сыщиков и вора остановился, наконец, долгожданный автомобиль, из него выскочило несколько одетых в тропическую форму полицейских, которые быстренько запихнули нарушителей спокойствия в темный кузов с единственным зарешеченным окошком в задней двери, и повезли в неизвестном направлении, предварительно отобрав у них молотки, рогатки и остатки денег.

— Ага, попались! — злорадно простонал очухавшийся Сенечка, ощупывая вмятый седалищем Дробилы живот. — Теперь узнаете, как у честных трудящихся на пузах сидеть!

Сам же Сенечка полиции не очень-то боялся, справедливо полагая, что взять с него нечего. Кроме того, с местным отделением его связывало взаимовыгодное партнерство, да и Люсенда на ежемесячном праздновании дня полицейского регулярно изображала заливную русалку, причем, совершенно бесплатно. Так что, бояться ему было, в сущности, нечего. Ну, дадут пару подзатыльников, да и выкинут на улицу. Не впервой. Хотя Люсенда куда-то пропала, да ничего, не впервой, найдется. А вот гоблинам, действительно, было чего опасаться. С точки зрения местной полиции, расследование, предпринятое дознатцами, было совершенно незаконным, особенно, если принять во внимание, что проводилось оно без ведома соответствующих органов и при полном отсутствии каких-либо разрешительных документов.

Старший Дознатец живо представил себе реакцию ушибленного драконьим корнем Великого Орка на непредвиденную задержку и загрустил. Дробила с Ватерпасом мрачно сопели на жесткой, обитой жестью скамейке. У них тоже имелось воображение, и оно как-то само собой включилось. Ох, лучше бы оно этого не делало!

Между тем, бывший пленник, а теперь уже сонарушитель, слегка оклемался и с мстительным удовольствием принялся расписывать прелести пребывания в кутузке, особенно напирая на высокий профессионализм местных полицейских в деле отбивания почек.

— И, главное, никаких следов снаружи. А внутри все прямо-таки в кашу! — радостно рассказывал он. — Ох, и мастера! Да еще бы, они каждый день на туристах тренируются. Как тот царь, который булат изобрел. Как же его звали? Ага, Экивока! К нему тоже приводили рабов, он саблю нагреет и пшик! Нету раба. Потом велит принести напильник и давай ту сабелюку пилить. Ежели пилиться, он опять ее в огонь, а сам уже кричит, чтобы следующего раба готовили. Вот и вас тоже по одному — пшик! А потом… — горлум сладострастно зажмурился и проблеял полицейским голосом — Следующий!

— Ну и как, получился у него булат? — заинтересовался Дробила. — Или он попусту рабов перевел, а булата так и не получил? И что он стал делать, когда все рабы закончились, а булат все не выходил?

— За жен взялся. У него жен знаешь, сколько было! Когда последнюю зарезал, тут как раз булат и получился. — Сенечка довольно захихикал. Похоже, отношения налаживались. Вообще, ничто так не сближает разумных существ, как совместное попадание в кутузку, или, хотя бы в полицейский фургон.

— Дурак он, твой Экивока! — в сердцах воскликнул Ватерпас. — Неужели непонятно, что сразу надо было за жен браться, булата бы не изобрел, так хоть от баб избавился!

— И вовсе он не дурак! — не выдержал старший дознатец. — Может быть, ему только и нужно было от старых жен избавиться, а булат это так, побочный продукт!

— А рабов тогда зачем резать? — Дробила возмущенно взмахнул волосатой лапой, отчего наручники, которым его приковали к металлическому поручню, жалобно лязгнули, а сам поручень крякнул и оторвался.