Гоблины. Пиррова победа - [16]

Людвиг…

Первый раз она увидела его на вечеринке, посвященной открытию нового ресторана на Рубинштейна. Приглашения раздобыла лучшая подруга Ксюха, у которой имелось особое чутье на всякого рода светско-тусовочную халяву. Вот там-то, у барной стойки Лера и заприметила импозантного, статного и явно породистого мужчину. Он стоял с бокалом в руке и о чем-то увлеченно рассказывал своему собеседнику, в котором Лера не без труда опознала одного из городских вице-губернаторов. Сначала Валерию позабавило, что она столь незатейливо подсматривает за незнакомым мужчиной. Потом сделалось просто любопытно: «Кто же он такой, если чиновник столь высокого ранга внимает ему, буквально раскрыв рот?»

Вечеринка катилась своим чередом. В какой-то момент они с Ксюхой снова спустились в курилку, где невольно втянулись в какую-то глупейшую дискуссию, затеянную дамой, оказавшейся директором модного бутика. Лера, вынужденно изобразив на лице «знание дела», только начала нести какой-то бред, но оборвала свой спич на полуслове — в курилку вошел Он. А ведь ей так хотелось рассмотреть его поближе. И вот, пожалуйста! «Любуйтесь, Валерия Леонидовна!» Лет пятьдесят. Высок. Широкоплеч. Горбонос. Голубоглаз. Усат. Лысоват. Стильный костюм. Дорогой парфюм. Ну, что еще надо, чтобы не залюбоваться?

Он только поздоровался. В этом единственном «здравствуйте!» Мешечко уловила чуть заметную картавинку, и отчего-то ей это понравилось, хотя до сей поры она не замечала за собой особой любви к чужим дефектам речи. Между тем он молча выкурил сигарету, развернулся и… прежде чем удалиться, цепко глянул в ее сторону. Может, потому что она для него была всего лишь новенькая незнакомка? «Ч-черт! Ну почему я сегодня не в своем любимом пиджаке от «Квелле»?!» — досадливо подумала тогда Валерия.

Неделю спустя, той самой ночью, когда Лера вдрызг разругалась с Мешком, а после позвонила Ксюхе, чтобы пожаловаться на жизнь свою собачью, она с удивлением узнала, что Людвиг, оказывается, «наводил о ней справки». Более того, попросил через Ксюху пригласить ее лично на дегустацию новой линейки австралийских вин «Мalbourough Sun».

Теперь уж Валерия и не помнила, о чем они тогда, во время своей первой тет-а-тет встречи, говорили. Наверное, как всегда бывает в таких случаях, ни о чем. Запомнилось лишь его прощальное: «До увидимся, Лерочка!» Тогда Людвиг доставил ее к дому на своем роскошном «Майбахе», а потом, почтительно склонившись, поцеловал ее дрожащие от волнения пальцы. Затем они встречались еще несколько раз. Встречались мельком, на чередой идущих светских тусовках, которые Лера, наверстывая ранее упущенное, взялась активно посещать. Отныне она уже абсолютно точно знала, что Людвиг на нее — СМОТРИТ. Каждая женщина знает, когда на нее СМОТРЯТ.

А две недели назад Людвиг впервые пригласил ее в ресторан, и они впервые провели весь вечер вдвоем. Тогда вообще всё у них случилось впервые. Вплоть до поцелуя — уже не церемонного лобызания пальчиков, а вполне себе страстного — до одури и взасос.

А на следующий день Людвиг улетел в командировку в Цюрих. Все это время, не получая от него никаких известий, Лера буквально не находила себе места. Она боялась, что вот так, толком не начавшись, сказка и закончилась. Но, видимо, есть на свете Бог. И сегодня, наконец, раздался тот самый звонок. Звонок от него…

«Кстати, о звонке!» Очнувшись от грез-воспоминаний, Валерия тревожно посмотрела на часы и сердито поджала губы: мама должна была приехать десять минут назад! «Ведь сто раз ей сказала: сегодня безо всяких опозданий! Еще не хватало, чтобы Людвиг приехал раньше и всё это время был вынужден дожидаться ее во дворе как какой-нибудь…»

Словно бы подтверждая тезис о том, что «сегодня — ее день», в дверь позвонили…

— …Мама! Ну что за дела?! Мы же договаривались без опозданий!

— Да отцу вдруг приспичило — напеки ему блинов, и всё тут, — принялась оправдываться мать. — Вот я и провозилась.

— Балуешь ты его. Вон, сейчас в магазине какие хочешь: и с мясом, и с грибами, и с джемом. И с чертом в ступе.

— Ты сравнила! Домашние блинки с полуфабрикатами!

— Ничего. Мой вон жрет через день и не морщится.

— Андрей дома? — понизила голос мать.

— Ага, щас! Размечталась! Он в последнее время раньше одиннадцати не появляется… Если вообще появляется. Вон, в конце прошлой недели снова дома не ночевал. Только к утру явился.

— Ты сама-то когда вернешься?

— Ма, я еще даже не ушла, а ты уже спрашиваешь: когда? Не знаю! — Лера мечтательно закатила глаза. — Может быть, тоже. Только к утру.

— Ох, смотри, Лерка! А ну как он всё узнает?

— А узнает — и на-пле-вать.

— Не девочка ведь уже! Поздно романы крутить, когда дочери шестой год идет. Кстати, где Алиса?

— Так я почему тебя и вызвонила! У Алиски сегодня небольшая температурка поднялась, поэтому я ее пораньше уложила. Ты примерно через часик зайди к ней, лобик пощупай… А что касается романов… — Валерия с удовольствием снова осмотрела себя в зеркале. — Любви все возрасты покорны! Влюбилась я, понимаешь, мамуля! Влю-би-лась!

— Нет, не понимаю я вас, нынешних. Как так? При живом-то муже?

— Ой, ма! Был бы муж, а то… Мешок, он и в Африке мешок… Ну всё, я полетела! Целую в носик!