Гоблины - [46]

Эта мысль приятно согрела душу Тонеро, и он выпил еще немного виски.

Затем он подумал о другом: оставались еще две проблемы — что делать с Леонардом Таймонсом и что делать с объектом исследований.

Впрочем, Тонеро не особенно волновался по этому поводу, поскольку знал, что ответ непременно будет найден — так случалось всегда.

На дороге появилась машина, несущаяся на огромной скорости. Тонеро нахмурил брови, заподозрив неладное — кто-то явно собирался испортить ему вечер. Взвизгнули тормоза, и машина остановилась у самого бордюра. Тонеро даже привстал от неожиданности — Розмари?

Через несколько секунд она вышла из машины и нетвердой походкой направилась к дому. Он встретил ее у крыльца и, взяв под руку, помог подняться по лестнице.

— Леонард, — выдохнула она, оказавшись в комнате, и тяжело опустилась на диван.

Выглядела Розмари неважно — то есть, в буквальном смысле слова, как покойник: слипшиеся пряди волос, пепельно-серые пятна на щеках, лишний раз подчеркивающие природную бледность ее кожи.

«Что за черт, — в сердцах подумал Тонеро. — Неужели нельзя хоть раз обойтись без проблем?»

— Рассказывай, — сдержанно приказал он. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он слушал ее рассказ о том, что произошло в лаборатории. Не попытался он и успокоить Розмари, когда ту вдруг начала колотить дрожь, да так, что она вынуждена была обхватить себя руками. Не проронил он ни звука, когда Розмари замолчала и бросила на него умоляющий взгляд.

Он отвернулся и, заложив руки за спину, задумчиво посмотрел в окно.

Когда же он снова повернулся к ней, на губах его блуждала странная улыбка:

— Ты уверена, что он мертв?

— Он… должно быть…

— Должны были остаться резервные копии, верно?

Она потерла ладонью лоб, стараясь вспомнить.

— Да, — неуверенно кивнула она затем. — Разумеется. Хотя я не знаю, как давно они сделаны. Леонард всегда…

— Не важно, — Тонеро подошел ближе. — В его офисе?

— Да.

Он задумчиво почесал пальцем нос.

— А что насчет объекта? — Он посмотрел на дверь и в глазах его мелькнула тревога.

— Нет, можешь не беспокоиться. — Розмари глубоко вздохнула, устало откинулась на диванную подушку, закрыла глаза, расстегнула пуговицы на пальто и стянула его, словно оно теснило ей грудь. — Мы были в лифте, а потом… Я не знаю, где…

Он сделал еще один шаг вперед.

— Следует ли из этого, что без соответствующих препаратов объект в конечном итоге… — легкая улыбка коснулась его губ и тут же исчезла, — что он исчезнет?

— Джозеф, да что с тобой? Ты что, не слышишь, о чем я тебе говорю?

Он протянул к ней ладони и поманил к себе. Затем ьзял ее за руки и, подняв на ноги, принялся целовать ей шею, щеки, губы…

— Джозеф?

Ей было холодно. Холодно от страха.

Она вся дрожала.

Тонеро что-то шептал ей о телефонном разговоре, о проблемах, которые стояли перед ним до тех пор, пока все не разрешилось само собой. Шептал, что во время разговора не преминул замолвить за нее словечко. Что им надо отправиться обратно в госпиталь и взять в офисе доктора Таймонса резервные диски. Что, хотя никто, кроме них самих, и не имеет доступа к помещениям, отведенным под Проект, может статься так, что им придется уехать раньше, чем предполагалось.

— Или, — прошептал он, когда Розмари прижалась к нему и ответила наконец на его поцелуи, — мы можем подождать до утра.

Теперь уже шептала она, одновременно с этим расстегивая на нем рубашку:

— Джозеф, тебе известно, что ты самонадеянный наглец?

— Но ведь дело того стоит, доктор Элкхарт. Не забывайте об этом.

Барелли чувствовал — себя неловко, когда ему пришлось оставить старушку Ланг одну в ресторане. Однако чувство вины скоро прошло, поскольку в этом заведении госпожу Ланг, похоже, хорошо знали и любили.

Вечер уготовил ему немало сюрпризов. Заведение, расположенное за углом, неподалеку от пресловутого бара «У Барни», представляло собой не высокое дощатое здание, расцвеченное голубыми неоновыми огнями. За широким окном маршировал неоновый солдат, над которым горели неоновые же буквы: «РОТА ДЖИ». Стекла, заклеенные черной блестящей пленкой, не позволяли заглянуть внутрь, но, войдя, Барелли был приятно удивлен. Ресторан представлял собой один большой зал, освещенный мягким светом и отделанный черным пластиком и стеклом. Вдоль левой его стены тянулась стойка бара. На полу, покрытом ковром, размещалось примерно два десятка столиков, половина из которых уже была занята. В задней части зала находилась площадка для танцев с невысоким возвышением для сцены.

Еда оказалась более чем приличной, а напитки — недорогими. Элли Ланг заказала себе множество всякой всячины и теперь ела неторопливо и аккуратно, словно собираясь растянуть это удовольствие на всю ночь. Когда Карл попросил ее рассказать о себе, она улыбнулась и согласилась, но рассказывала, вопреки его ожиданиям, мало, поведав лишь о той скандальной репутации, которой наградила ее молва.

А всему виной гоблины.

Покончив с ужином, Карл понял, что больше ей сказать нечего. Не то чтобы это был пустопорожний треп — просто ему показалось, что она пересказывает эту историю уже в сотый раз и что примерно то же самое он уже слышал в полицейском участке.