Гнусные гномы - [52]

— Вунти! — хрипло шепнула Эли мне на ухо. — Когда ты так сжимаешь меня в объятиях, я забываю все страхи и сомнения.

— А? — очнулся я. Мой новый план заставил меня забыть о том, что я обнимаю юную белокурую красавицу, а она пристально смотрит мне в глаза. Что я мог ей сказать? — Да уж. Мне очень жаль, Эли, но сейчас не до этого. Я должен подумать.

— На этот раз я тебя прощаю, — проникновенно сказала Эли и погладила меня по руке. — Когда ты так обнимаешь меня… В общем, я могу и подождать,

— Да… конечно, — ответил я. — Действительно… — Я оторвал от себя красавицу и сбросил на траву свой мешок.

— Надо же смотреть, куда бросаешь вещи! — раздался плаксивый голос Раздражительного. Кажется, мешок чуть не угодил ему по голове.

— Э-э… Да уж… Прошу прощения, — расстроился я.

— Вы должны просить прощения за то, что явились сюда! — подал голос Заносчивый.

— Да что с ними цацкаться! — сказал Грубый. — Все равно достанутся на обед великанам!

Болезненный на нас кашлянул. Унылый как-то особенно зловеще застонал. Грубый велел Шумному подойти и уронить мне что-нибудь на ногу. В общем, они совсем отбились от рук. Без своего полномочного представителя, Льстивого, гномы демонстрировали откровенную враждебность. Кстати, а куда запропастился Льстивый? Перед тем как исчезнуть, он, кажется, что-то говорил о решении нашей участи? Может, все-таки следует связаться с Эбенезумом? Куда это Домовой подевался? Шумный подбирался к моему мешку. Уж не собирался ли он именно его уронить мне на ногу?

— Берегись, Шумный! — завопил Раздражительный. — У него оружие!

У кого оружие? Уж не обо мне ли он говорит? И тут я вспомнил, что у меня есть Катберт. Может, обнажить его и попугать гномов блеском стали, и все это безобразие прекратится? Лучше бы, конечно, обойтись без насильственных мер. И почему все так сложно? Мне очень хотелось поговорить с Эбенезумом. Если бы найти какой-нибудь другой способ… Шумный опять двинулся к моему мешку. Я положил руку на рукоять Катберта и тут… вспомнил. Конечно же! Катберт ведь не какой-нибудь обычный меч. Он не только умеет говорить — он имеет и другие волшебные свойства, и я неоднократно с его помощью связывался с Эбенезумом, будучи в Голоадии. Вот и решение! Вместо того чтобы разыскивать Домового, лучше воспользуюсь Катбертом. Я посмотрел в полные ненависти глаза гномов. Пока не поздно, надо спросить совета у учителя.

— Не подходить, негодяи! — крикнул я и попытался вынуть меч из ножен. Не вышло. Я тянул рукоять обеими руками. Заело. Как будто приклеился к ножнам!

— Катберт! — позвал я, едва сдерживая раздражение.

— Не выйду, — раздался слегка придушенный, но вполне отчетливый ответ. — Я слышу: там говорят на повышенных тонах. Чувствую: прольется чья-то кровь.

— И я даже знаю чья: ваша! — презрительно заметил Заносчивый.

— На съедение их, на съедение великанам! — поддержал Грубый.

— Слыхал? — подал голос Катберт. — Спасибо большое! Мне и в ножнах неплохо!

Тут подоспел Снаркс и угрожающе шепнул Катберту:

— Декоративные пресс-папье!

— Что, что? — забеспокоился меч. — А вообще-то, может быть, придерживать бумагу — не такое уж плохое занятие!

Шумный нагнулся поднять мой мешок, потом выпрямился и с наглой улыбкой пошел на меня. Справа выросла могучая фигура Хендрика.

— Проклятие! — предупредил рыцарь. Снаркс наклонился еще ниже к мечу и зловеще

прошептал:

— Декоративные пресс-папье, отлитые по моему образу и подобию!

— Ну это уж слишком! — Меч выскочил как ошпаренный. — А ну прочь! Лучше не раздражайте меня, а не то совершу что-нибудь дикое и… — я чувствовал, как меч дрожит у меня в руке, — и кровавое!

Шумный остановился и с сомнением поглядел на мешок, что был у него в руках. И тут мешок зашевелился.

Унылый жутковато застонал. Болезненный пугливо кашлянул.

— Берегитесь! — завизжал Раздражительный. — Это один из фокусов, которые в ходу в Западных Королевствах!

— Ип! — пискнул хорек прямо в физиономию Шумному. Тот бросил мешок и побежал.

— Послушайте! — Я решил прекратить все это безобразие. — Мы пришли с миром. Мы не желаем вам зла. «Может, — подумал я, — для убедительности стоит вложить меч в ножны?» Но кто поручится, что мне удастся выманить Катберта из ножен еще раз? Гномы по-прежнему смотрели на нас злобно. Их останавливал только обнаженный меч, а вовсе не мои миролюбивые увещевания.

— Вот погодите: придут великаны! — пообещал Грубый.

Я ответил, что лучше бы нам пока разойтись, а собраться снова ближе к вечеру, как и договаривались. Гномы, ворча, отошли в сторонку — перекусить. Я сказал своим, что надо и нам где-нибудь присесть: я должен сосредоточиться и спокойно подумать. Положение наше ухудшалось с каждой минутой. Силу гномы пока не применяли, но, честное слово, даже демоны в Голоадии порой бывали настроены дружелюбнее. Главное сейчас — по возможности сохранять спокойствие. Даже переговоры с Эбенезумом при помощи меча нежелательны, так как они привлекут к нам излишнее внимание. Совет учителя не слишком мне поможет, если, получив его, я буду вынужден сразу же принять участие в потасовке.

— Проклятие, — Ко мне подошел Хендрик. — Нехорошая обстановочка! Особенно для рыцаря!