Гностики, катары, масоны, или Запретная вера - [93]
Возможно, тут мы подходим к сути проблемы. Вышеприведенные соображения согласуются с существующими ныне направлениями в психологии и философии, фиксирующимися примерно на том же самом. Но в рамках этих направлений «космический обман» рассматривается преимущественно в терминологии, относящейся к сфере теории познания и психологии, а не теологии: демиург пребывает в наших мозгах.
Отцом этих воззрений был Иммануил Кант, который, как я уже замечал, утверждал, что у нас нет возможности воспринимать мир напрямую, как он есть, но лишь посредством фильтров, представляющих собой определенные формы опыта, названные им «категориями», включающими в себя время, пространство и причинность. Не каждый философ принял теорию Канта, но каждому философу с того времени пришлось иметь дело с обескураживающей возможностью того, что мир не есть в точности то, каким мы его себе представляем, что даже самые фундаментальные элементы реальности могут быть конструктами нашего собственного сознания. Результаты, полученные в области когнитивной Психологии, укрепили это подозрение, показав, как наше восприятие оказывается обусловленным деятельностью наших сенсорных органов. Произошедшее совсем недавно повальное увлечение виртуальной реальностью укрепило наши надежды (и страхи) относительно того, что скоро мы сможем в полной мере погрузиться в реальности, представляющиеся тотально убедительными при своей тотальной фиктивности. В оконце 1990-х годов эти идеи проникли в массовую культуру благодаря таким фильмам, как «Экзистенция», «Шоу Трумана» и «Матрица».
Из поименованных фильмов «Матрица», созданная братьями Вачовски и вышедшая в свет в 1999 году, несомненно, имела самый большой резонанс. Сюжет фильма всем уже хорошо известен. Нео (его играет Киану Ривз) — молодой человек, днем работающий в респектабельной компании по разработке программного обеспечения, а по ночам занимающийся компьютерным хакерством. Его готовятся схватить правительственные агенты, но тут его спасает группа «террористов» во главе с загадочным Морфеусом (в исполнении Лоуренса Фишберна). Морфеус открывает ему удивительную вещь: тот мир, который известен Нео, мир внешней цельности, есть не более чем конструкция Матрицы, системы виртуальной реальности, удерживающей людей в состоянии дремоты, в то время как их враг, хитроумная раса андроидов, использует их тела как источник возобновляемой энергии. Действие фильма (и его продолжений — «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция») сталкивает Нео, Морфеуса и их товарищей с андроидами и их «агентами» — в первую очередь с архиврагом Нео, агентом Смитом, — как в виртуальном мире Матрицы, так и в реальном мире, на выжженной дистопической Земле, какой она представлена в отстоящем от нас на несколько веков будущем.
В отношении «Матрицы» выстраивались самые разнообразные интерпретации. Профессора философии в университетах в год выхода фильма на экраны могли услышать от своих студентов утверждения, что символ пещеры у Платона [28] и подобные этому философские представления — «того же типа, что и представленные в “Матрице”». Как обычно, люди видят то, что они хотят видеть. Марксисты видят в этом фильме аллегорическое изображение людей, пытающихся высвободиться из уз эксплуататорского капитализма, лишенного внутреннего смысла. Для экзистенциалистов это драма, в которой личности вырываются из «неподлинности» в мрачное, но радикально свободное «подлинное» человеческое состояние. Для буддистов речь идет об освобождении от самсары, или иллюзии; христиане традиционного толка видят в Нео род Христа.
Неудивительно, что некоторые обнаруживали гностическую нить в «Матрице», правда, на заданный в ходе интервью вопрос: «Вам говорили, что в «Матрице» ощутимы гностические обертоны?» — братья Вачовски двусмысленно ответили: «Вы считаете, что это хорошо?» Так или иначе, параллели легко обнаружить. Нео «спасается» не благодаря вере, а благодаря тайному знанию, освобождающему его сознание и также раскрывающему конечную природу той реальности, в которую он до сих пор верил. Нео предстоит сделать выбор, который освободит его от рабской привязанности к Матрице, — Морфеус призывает его: «Очисти свой мозг». Даже имя главного героя в «Матрице» — Томас Андерсон — в представлении некоторых имеет гностические смысловые оттенки: они выводят «Андерсон» из греческого слова «андрейос», «мужской, человеческий», так что Нео оказывается «Сыном Человеческим». А Томас, то есть Фома, — имя апостола, имеющего наиболее близкое отношение к гносису.
С другой стороны, имеются также и явные расхождения. Внутреннее озарение позволяет гностику вступить в мир, находящийся за гранью боли и страданий, тогда как реальность, в которую освобождается Нео, оказывается даже более гнетущей, чем Америка конца двадцатого века, воспроизведенная в иллюзорном царстве Матрицы. Один комментатор указывает еще на следующую деталь:
«Единственным героем, выражающим идеи, сколько-то близкие подлинному гностицизму, по иронии судьбы и сюжета оказывается агент Смит — воистину развоплощенное сознание, вынужденное принять физическое обличье и интерактивно проявлять себя в симулированном физическом мире внутри Матрицы. Он говорит Морфеусу: «Ваш запах, я дышу им, ощущаю кожей вашу вонь, хотя я знаю, что это глупо, я опасаюсь подхватить вашу заразу». Он отчаянно желает вернуться в чистое состояние развоплощенного существования, как этого желал бы любой истинный гностик. При всем при этом он есть воплощение врага».
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.