Гностики, катары, масоны, или Запретная вера - [8]
Евангелие от Фомы — это не Q. Но оно очень похоже на Q и плане своей литературной формы, которая, представляя собой сборник изречений в чистом виде, является более примитивной, чем упорядоченная нарративная форма четырех Евангелий Нового Завета. Ученые обычно считают, что чем проще текст, тем более давним он должен быть, поскольку позднейшие версии имеют тенденцию обрастать украшениями и дополнениями, которых не было в первом варианте. К примеру, существует апокрифическое Евангелие, называющееся Первоевангелие Иакова Еврея, где повествуется о рождении и детстве Христа. (К слову сказать, там выдвигается идея о непорочном зачатии Марии.) Там более детально рассказано о рождении Иисуса, чем у Матфея или Луки, и ряд деталей указывает на то, что Протоевангелие основывается на повествованиях этих евангелистов. Именно по этой причине оно не может быть более древним, чем они; обычно оно датируется приблизительно 150 годом нашей эры.
Евангелие от Фомы отличается от других апокрифических работ. Оно не основывается на канонических Евангелиях и имеет более примитивную форму. Надо сказать, что оно имеет именно такую форму, которую по представлению ученых должны были иметь самые ранние тексты об Иисусе. По этой причине некоторые исследователи Нового Завета заходят так далеко, что называют его «пятым Евангелием». Оно могло быть написано уже в 50 году нашей эры. Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна обычно датируются периодом от 70 до 100 года нашей эры.
Если дело обстоит так, то это доставит значительные трудности тем, кто верит в то, что Иисус проповедовал версию христианства, используемую основными конфессиями, — будь то католическая, православная или протестантская. Евангелие от Фомы не представляет Иисуса воплощением Сына Бога, который забирает грехи мира, или вторым лицом в Троице. Вообще Иисус нигде не утверждает, что он имеет какое-то отношение к божественной природе или божественной власти. Один раз он спрашивает своих учеников, на кого он похож. Петр говорит ему, что он похож на ангела праведного. Матфей говорит, что он похож на философа мудрого. Фома произносит: «Господи, мои уста никак не примут сказать, на кого Ты похож».
Иисус бранит его, говоря: «Я не твой господин, ибо ты выпил, ты напился из источника кипящего, который Я измерил».
Будучи далеким от утверждения своей божественности, Иисус даже противится тому, чтобы его чествовали относительно скромным титулом «господин». Более того, Фома никогда не говорит об Иисусе как о «Христе» — это греческий эквивалент еврейского слова «мессия», или «помазанник». Эти факты также указывают на ранний срок написания этого Евангелия, поскольку, как правило, образ харизматических фигур набирает в статусе и престиже, по мере того как живая память об этих личностях угасает. Они могут под конец даже обрести божественный или полубожественный статус. (В наше время это произошло с Мао Цзэдуном в Китае и даже с Элвисом Пресли в Соединенных Штатах.) Доктрина божественного происхождения Иисуса была сформулирована только на Никейском соборе, созванном императором Константином в 325 году. Столь же важным, как и эти соображения, является род научения, представленный в Евангелии от Фомы. Многие из высказываний Иисуса в Евангелии от Фомы похожи на изречения, присутствующие в Евангелиях Нового Завета. Те же, что не похожи, выглядят очень загадочно: «Будьте прохожими» (Фома, 47). «Я бросил огонь в мир, и вот Я охраняю его, пока он не запылает» (10). «Когда вы увидите того, который не рожден женщиной, падите ниц (и) почитайте его; он — ваш Отец» (15). Самое впечатляющее заявление дается в самом начале Евангелия: «Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти» (1).
Именно эта тональность Евангелия от Фомы позволила ученым считать его гностическим. По сути, именно тут пролегает основное расхождение между гностицизмом и обычным христианством. «Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти». Самым важным в Евангелии от Фомы представляется не понятие греха, не покаяние и не искупление, но загадочное мистическое озарение, некоторым образом закодированное в этих стихах. Изречения Иисуса в Евангелии от Фомы похожи на коаны, те не имеющие ответа загадки, которые учителя дзэн задавали своим ученикам с целью перерезать ткань обычного мышления. По идее, они должны не передавать информацию, но приводить к просветлению. Цель гностицизма не спасение, но озарение сознания.
Вне всякого сомнения, основная причина отвержения гностицизма доминирующей формой христианства заключается в том, что озарение сознания представляется слишком трудным, негарантированным, чтобы составить основу популярной религии. Гораздо проще видеть вещи в свете греха и его искупления или же умиротворения гнева сурового Бога — черта, особенно характерная для языческой древности, когда занимали именно такого рода позицию в отношении богов.
Что Фома за человек? Мы знаем о нем весьма мало. Имя его на арамейском означает «близнец», что говорит нам не много. Некоторые заявляют, что он являлся близнецом Иисуса или же был настолько похож на него, что полагали их близнецами, скорее же всего он приходился кому-то близнецом, а
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.