Гностики, катары, масоны, или Запретная вера - [6]
Как мы знаем сейчас, в христианстве оказалась упущенной не просто коллекция фактов, но связь с неким внутренним жизненным опытом, который бы позволил нам напрямую узнать искомую истину. И именно в этом гностическая традиция оказывает нам помощь — она дает возможность приобретения опыта взамен слухов, верификации взамен слепой веры. Я, конечно, не пытаюсь возродить гностические учения в большом масштабе. Это было бы в любом случае невозможно, поскольку мы не понимаем их системы настолько хорошо, чтобы реконструировать их на практике. Я подозреваю, что любая попытка такого рода оказалась бы безрезультатной и даже выглядела бы несколько смешной. Истина остается неизменной на протяжении веков, но имена и формы, в которые она отливается, разнятся, как и обстоятельства, дающие ей возможность проявиться. Имевшее смысл во втором веке нашей эры сегодня может выглядеть совершенной ерундой.
Книга писалась не с той целью, чтобы сфокусироваться на возрождении древних гностических школ. У нас нет свидетельств того, что они пережили конец классической античности. Но один момент смог сохраниться: это неустанные поиски гносиса, непосредственного знания высших реальностей, являющего собой центральную зону человеческого опыта. Этой цели искали — и, очевидно, достигали — многие деятели на протяжении последних двух тысячелетий. Скажем об этом словами Элейн Пейджелс, чья книга «Гностические Евангелия» оказалась основным стимулом сегодняшнего интереса к гностицизму:
«Дела гностических христиан выжили.» как подспудное течение, как река, прокладывающая себе путь под землей. Эти потоки вновь оказались на поверхности в Средние века — в различных формах ереси; затем в период Реформации христианская традиция вновь обрела разнообразные новые формы. Такие мистики, как Якоб Бёме, обвиненный в еретичестве, и такие яркие визионеры, как Джордж Фокс, будучи сами, по всей видимости, не знакомы с гностической традицией, тем не менее, озвучили аналогичные интерпретации религиозного опыта».
В этом смысле гностическое наследие продолжает существовать — во многих обличьях и под различными именованиями. Моя цель — представить историю этого наследия. Им часто пренебрегали, его поносили, но оно, возможно, продолжает хранить в себе некоторые из сокровищ, представляющихся утерянными, которые мы можем взять с собой в будущее. Вполне вероятно, оно даже поможет найти ключ к памятному стиху из Библии: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла» (Пс 118:22)
Глава 1
КЕМ БЫЛИ ГНОСТИКИ?
До недавнего времени было так, что кого бы вы ни спросили о происхождении христианства, вы бы услышали в ответ примерно одну и ту же историю. Иисус Христос, воплощенный Сын Бога, спустился с небес. Он учил апостолов истинной вере и повелел им проповедовать Евангелие среди всех народов. Он также основал церковь и сделал апостолов ее духовными предводителями. Где-то во втором веке нашей эры эта организация начала именовать себя католической церковью — от греческого слова «католикос», означающего «вселенский». Все нынешние христианские церкви в той или иной мере являются ее наследниками.
Но ввиду определенных свойств человеческой натуры дела не всегда проходили столь гладко. Появлялись группы людей, которые вносили искажения — от себя — в христианскую доктрину. Одни говорили, что христиане должны были продолжать соблюдать еврейский закон. Другие говорили, что Христос не имел подлинно божественной природы. Третьи же утверждали, что он не имел человеческой природы.
На протяжении веков церкви, которой сопутствовала сила Святого Духа, удавалось ставить на место этих «еретиков», как их стали называть (от греческого «хайресис», или «секта»). До настоящего дня церковь сохраняла Христово учение в чистой форме благодаря усилиям бесчисленных Отцов Церкви и богословов, отражавших атаки поборников заблуждения.
Как я уже сказал, это была стандартная картина христианской истории до относительно недавнего времени (хотя, конечно, отдельные детали разнились в зависимости от того, представители какой конфессии рассказывали историю). И это та картина, которую многие честные христиане продолжают считать истинной. К сожалению, как это установили современные ученые, это не совсем точная картина.
Если вы внимательно прочитаете Евангелия, то заметите, что Христос не так много говорит о богословии. Он часто говорит об этике, о любви к своему ближнему и о приходе к Богу с чистым сердцем. Он достаточно часто и горячо спорит с книжниками и фарисеями о принесении в жертву букве закона его духа. Но он не спорит с ними о природе Бога, он даже не говорит, кем он сам является. Его ученики постоянно спрашивают его, но он никогда не дает им ясного ответа. Если бы вам надо было подытожить учение Христа, как оно изложено в Евангелиях, то вы могли бы обратиться к стиху пророка Михея: «Чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудро ходить пред Богом твоим» (Мих 6:8). Христос говорит примерно то же самое в эпизоде, связанном с двумя великими заповедями (Мф 22:35–40; Мк 12:28–31). Во всем этом не так много богословия.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.