Гностицизм - [40]

Этот проницательный учитель, удостоившийся проблеска такого первоначального опыта, учил в Александрии около 117-130 н.э. Происхождение обоих посвящений и вдохновлений он приписывал Главку, непосредственному ученику святого апостола Петра, и также Матфею, ученику, который стал одним из двенадцати после отступничества и смерти Иуды Искариота. Эти апостолы передали Василиду, по его словам, «знание надземных вещей», которые стали основой его собственного гнозиса.

Василид был плодовитым писателем, в числе произведений которого – двадцать четыре книги комментариев Евангельских учений Нового Завета. Он также, как говорят, написал собственное евангелие, на основе переданного ему другими апостолами. Его учения обобщены и цитируются Ипполитом, Климентом Александрийским и Иринеем, который цитирует некоторые отрывки сочинения некоего Агриппы Кастора, предполагаемого современника и оппонента Василида.

Ныне очень мало известно о Василиде и его школе, за исключением того, что его ученики были обязаны соблюдать обет пятилетнего молчания, чтобы позволить развиться гнозису, не рассеивая свои намерения в разговоре. Видение Василидом надкосмической реальности, а также его понимание космогонии имеют определенные сходства с индуистскими и буддийскими абстрактными мистическими рассуждениями, поэтому порой предполагается, что он был знаком с азиатскими учениями.

Согласно космогонии Василида, конечная реальность имеет в себе «источник, который содержит в себе каждую вещь, потенциально», и из этого источника Святая Троица трех эманаций проявляется таинственным образом. И тогда Великий Правитель (Демиург), называемый «главой разумной вселенной», появляется на свет. Он поднялся до тверди и думал, что не было никого над ним; так «решив, что он здесь главный и, будучи прекрасным зодчим, он принялся за работу и начал строительство мира» (Ипполит). Показанный здесь Демиург ограничен в связи со своей забывчивостью в отношении высших существ. В этой космогонии, Демиург не создавал непосредственно этот мир, а лишь создал эфирную модель для этого. Существуют также меньшие демиургические существа, которое выполняют работу по материальному воплощению творения. По мере того, как намерение и импульс к творению спускается по нисходящим иерархиям, вместе с ним нисходит и воля к спасению, пока не доходит до человечества.

Василид был бескомпромиссным христианином, хотя и, как все гностики, по его собственному определению. Он считал Иисуса земным проявлением высшего просветления, исходящим из конечной реальности. Люди в состоянии реагировать на спасительные действия и послание Иисуса, потому что внутри их сокровенной природы содержится божественная искра («третье сыновство»). Спасение заключается в отделении бессмертного духа от смертной души и физического творения. Спасение будет завершено, когда «все сыновства» (эманированные искры в человечестве) вознесутся и выйдут за Великий Предел. Это не возвращение всего творения к источнику – или, по крайней мере, пока. Ибо после восхождения искр света, населяющих человечество, материальная вселенная будет продолжать существовать.

Фигура Абраксаса отчетливо упоминается Юнгом в его «Семи наставлениях мертвым», и на протяжении веков считалось, что эта таинственная составная фигура была частью учения Василида. Писания Василида, цитируемые Ипполитом, однако, ничего не говорят об Абраксасе, хотя существуют ссылки на эту фигуру в других гностических писаниях. В свете последних исследований, Абраксас идентифицируется как имя искупленного архонта, который поднялся над семью сферами и царствует над миром. Конечно же, эта концепция сочетается с доступными нам учениями Василида.

Рис. 8. Гностическое украшение, около третьего века н.э., изображающее Абраксаса. Изготовлен с великолепным мастерством, колесо с восемью спицами внизу может символизировать его колесницу. На амулете выбита магическая формула AEIOUO, а также другие формулы.

Рис. 9. Гностическое украшение, около третьего века н.э., изображающее Абраксаса с хлыстом и щитом. На щите нанесены инициалы IAO. Фигура окружена буквами так называемых «варварских имен», по назначению схожих с восточными мантрами.

Маркион – первый библейский критик

Библия была великой вдохновительницей и одновременно великой скорбью христианства. Яркое несоответствие между духом Ветхого и Нового Заветов, а также между их контекстами, совершенно очевидно для объективного читателя Библии. В своем тайном благоразумии средневековая церковь сделала собственную подборку из наименее конфликтных отрывков Ветхого и Нового Заветов и представляла их в лекциях и конспектах набожным людям. Протестантская Реформация настояла на том, чтобы сделать Библию доступной для каждого (за исключением самых поэтичных и вдохновляющих книг, подобных большинству мудрой литературы, которые были помечены как «апокрифы»). Таким образом, был проложен путь, который, в конечном итоге, привел к исследованиям библейских критиков девятнадцатого и двадцатого веков, которые мало-помалу объявили многое из Библии недостоверным. Нечасто вспоминают, что, пожалуй, первый библейский критик, человек по имени Маркион, жил и учил в 150 г. н.э.