Гномики в табачном дыму - [135]
Он надел шляпу, старательно натянул перчатки и, вскинув голову, пошел в дождь.
1983
БАКАША
Не знал Бакаша, как быть: сказать генеральному директору пару крепких слов или молча повернуться и уйти. Правда, он сознавал, что взбешенный, побагровевший Псхулухия не так уж и не прав. Чувствовал Бакаша свою вину, но не в этом была суть. Не об этом думал он сейчас, невольно вытянувшись перед генеральным директором и нащупывая средними пальцами швы на брюках. Бакаша размышлял о своих парнях — почему они не вышли на субботник? Ни один не явился, хотя он приказал им убрать двор. А Псхулухия бушевал:
— Слышь, Бакашвили! Если не способен управлять базой, нечего было браться, нечего занимать должность директора, любезный! Всего пятнадцать шоферов под твоим началом! С пятнадцатью работниками не можешь управиться, фронтовик, командир! А еще генералом был, говоришь! — Последнюю фразу Псхулухия повторял уже в четвертый раз, и окружавшие его подхалимы угодливо расхохотались и хохотали до упаду, кое-кто даже утирал слезы.
— Я не был генералом… Я подполковник… — в четвертый уже раз ответил Бакашвили на грубую, бестактную остроту.
— Какая разница? Тебе пятнадцать гусей не доверишь… Подполковник — маленький, что ли, чин, а?! Какая разница, генералом был или подполковником?!
Бакашвили понимал, что генеральный директор в самом деле не соображал, что нес. В 1941 году Псхулухия, избегая отправки на фронт, раздобыл такую справку о здоровье, что если б сказанное в ней соответствовало истине, костей бы его давно не было, а родные успели б позабыть о нем… Эта справка ему даже карьеры стоила. Чтобы не обвинили в дезертирстве, он и после войны очень долго, каждые два года, проходил комиссию, которая «подтверждала» диагноз. Вот почему он достиг лишь поста генерального директора одного из разбросанных по всему городу учреждений. И Псхулухия уверял всех, грустно улыбаясь, что здоровье подкачало, не то занимал бы должность посолидней. Как знать. Так, вероятно, и было бы…
Вот о чем думал, стоя перед ним, Бакашвили, — директор всего «пятнадцатишоферной» автобазы, как пренебрежительно говорил Псхулухия.
А генеральный директор гремел:
— На что похожа территория базы! Как показать ее комиссии?! Не можешь работать, не умеешь — не надо, никто не неволит!
…Батальон готов был к атаке. Бойцы затаив дыхание слушали командира. Бакашвили ободрял их перед боем, перед трудным боем, но не повышал голоса, не бил себя кулаком в грудь, говорил, как обычно, спокойно, словно с одним человеком. И ни слова, ни звука не пропустили солдаты, влюбленно глядя на «Деда». А было «Деду» сорок три года…
Утром Бакашвили пораньше пришел на автобазу. Все пятнадцать машин были там, но ни одна — на своем месте, шоферы оставили самосвалы где кому вздумалось. Захламленный двор базы и вправду выглядел неприглядно.
Бакаша достал из сейфа запасные ключи и аккуратно поставил машины в ряд, потом предупредил механика не выдавать наряды — всех шоферов направить к нему.
Наконец заявились на работу и водители.
— Почему вчера на субботник не вышли, львы мои? Просил же вас, — деликатно поинтересовался Бакашвили.
— Не начинай, Бакаш-джан! Один выходной у нас и то работать заставляешь? — опередил других бригадир.
— А то мало работаем.
— С семьей побыть не дадут, детям порадоваться.
Водители зашумели.
…Если не заставим умолкнуть дзот, не пройдем дальше!
— Кто пойдет, львы мои? — спокойно спросил Бакашвили.
— Я уже пошел, что тут толковать! — откликнулся любимец командира Шалва Эскванджия.
— Иди!
— В момент заткну ему глотку, так его перетак… — И Эскванджия во мгновенье ока выкатился из окопа, короткими перебежками приблизился к дзоту.
В глазах остальных бойцов была обида и недовольство.
— Не могу же я всех послать? — сказал Бакашвили политруку и, передернув плечами, примиряюще добавил: — Чего коситесь? Мы все пойдем в атаку.
Эскванджия, не попав гранатой в амбразуру, закрыл ее грудью.
— Вперед! — скомандовал командир. — Вперед, львы мои! — И первым кинулся в атаку.
Приказ был ни к чему.
«Что-то изменилось, что-то происходит с людьми, — подумал Бакаша. — Чем иначе объяснить такое — ни во что не ставить старшего! Просьбу старшего не то что по его положению, по возрасту и то следует уважить, если не абсурдная, конечно…»
— Вы не явились на субботник, зато вместо вас заявился генеральный директор и при всех крыл и поносил меня. Пятнадцать гусей, говорит, не вверил бы тебе — посмел мне сказать. За что вы так со мной, львы, почему подвели?..
— Брось! Нашел из-за кого переживать, — снова опередил товарищей бригадир. — Не знаешь, что он за подонок!
— Ладно, львы мои! Уберем территорию сегодня! Иначе не получите наряда.
Шоферы притихли, переглянулись.
— Сначала работа, потом уборка… С цементного звонили, возмущаются, почему машин до сих пор нет, — сказал бригадир.
— Не уберете, наряды не получите. И машины чтоб вот так, на свои места ставили, в последний раз предупреждаю. Для чего расчертила нам двор инспекция!
— За простой самосвалов Псхулухия еще сильнее взгреет тебя!
— Я сказал, не уберете, не дам наряда. Ясно?
— На заводе нас ждут!
— Мне мебель перевозить. Ты же обещал!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В коротких рассказах молодой автор касается злободневных проблем, бичует бюрократизм, показуху, стяжательство, пьянство, властолюбие, угодничество и другие негативные явления жизни.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.