Гнездо в соборе - [22]

Вошел и коротко бросил:

— Скрывайтесь, атаман. Бульба в ЧК, а эту явку он знает. Если надежна явка у фармацевта, немедленно отправляйтесь туда. Я буду там же через четверть часа.

Сказал и скрылся. А примерно через четверть часа действительно оказался на самой надежной явочной квартире. Не объявляя пароля, добился свидания с Зиркой и потом они оба долго разговаривали с глазу на глаз. С десяток людей из повстанкома знали о новичке лишь то, что он будто бы держал скобяную лавку, а ее у него отобрали. Под кличкой Лавочник и был он известен и считался подручным, «шестеркой» Зирки. Несколько человек, впрочем, подозревали, что роль Лавочника была более значительной, но ни сам он, ни властный председатель повстанкома не посвящали никого в тайну своих отношений.

А тайна была проста. На явке у фармацевта, убедившись, что Зирка не привел за собой хвоста, Лавочник предъявил прямой пароль от председателя Цупкома, известный только лицам с особыми полномочиями. Интересовался Лавочник более всего информацией о советских учреждениях, транспорте, воинских частях и лишь во вторую очередь самим повстанческим комитетом Екатеринославщины, Херсонщины и Таврии. Зирка вскоре понял, что Лавочник создает свою подпольную сеть. Умный и осторожный, он бывал лишь на самых узких совещаниях повстанкома, и то в основном помалкивал и слушал, никогда ничего не записывая.

…И вот сейчас, увидев молчаливого белопольского агента у борта «Александра Невского», атаман Зирка неожиданно для себя испугался и, вместо того чтобы дать предупредительный сигнал опасности, закрыл глаза, застонал и довольно громко выкрикнул:

— Да тише вы, бисовы диты!

Вот так же пристально и вместе с тем как бы равнодушно смотрел Лавочник на Петьку, когда тот рассказывал о допросе в милиции.

Петька Зачепа был лихим парнем, боевиком в организации и трижды уже за один только апрель добывал для повстанкома бланки советских учреждений и немалые суммы денег. Зирка его ценил и в грубые операции, вроде взрыва продовольственного склада, не втягивал.

Петьку прихватил уголовный розыск по подозрению в участии в ограблении квартиры зубного врача, имевшего золотишко. Однако через сутки Зачепа уже похвалялся Зирке, что вышел чистым. Разговор происходил в присутствии Лавочника. Тот слушал, поглядывал в окно и молча кивал головой, а когда Петька кончил, предложил тому закурить — он всегда носил при себе папиросы, хоть сам и не курил. Петька с удовольствием затянулся несколько раз, но вскоре, задыхаясь, со стоном упал на пол и умер на глазах пораженного Зирки.

— Не жалейте об этом балабоне, атаман. Надежный человек из угрозыска предупредил меня, что материалы о Зачепе переданы в ЧК по ее просьбе. Как бы нам не пожалеть о себе, если за вашим Петькой наблюдали чекисты. Оставьте лишь те явки, о которых Петька не знал, а отсюда скрывайтесь через задний ход.

Зирка слышал об отравленных папиросах, которыми пользовались белопольские разведчики. Он понимал, что Лавочник не остановится ни перед чем, чтобы обезопасить себя, и теперь, увидев сонные, ленивые глаза, постарался скрыть, что засыпался.

В больнице, в специально подготовленной палате, Зирку, сопровождаемого «врачом», то есть Ковальчуком, и его товарищами-«санитарами», уже ждал Трепалов.

— Товарищ председатель ЧК, ваше приказание выполнено. Председатель повстанческого комитета Зирка арестован. Правда, при аресте мы, кажется, действительно, что-то ему повредили, — атаману нужна медицинская помощь, — доложил Григорий, снимая темные очки и отклеивая усы.

— Вы меня с кем-то путаете, — пробурчал бритоголовый. — Кроме того, если у вас все врачи такие, то мне не нужна ваша помощь.

— Не только врачи, атаман, но и больные, например, ваш напарник по палате, — усмехнулся Трепалов. — Голубовский, — обратился он к лежавшему на второй койке, — не стесняйтесь, — покажитесь вашему главарю.

Увидев сообщника, потрясенный Зирка обхватил голову руками и так сидел с минуту. Его переживания прервал тот же Трепалов:

— И все-таки, атаман, если вам нужен врач, говорите.

— Не нужен мне врач.

— Бросьте, Зирка! Вы же на самом деле стонали, когда вас несли на носилках. Мы не белогвардейцы и не бандиты — раненый, кто бы он ни был, должен прежде всего получить медицинскую помощь.

— Я знаю, что говорю, и не хочу быть мучеником, — мрачно возразил Зирка. Помолчал и добавил: — И трупом тоже быть не хочу.

— Ну вот и отлично, — подхватил Трепалов. Он велел увести Голубовского и продолжил:

— Надеюсь, вы понимаете, чего мы от вас ждем.

— Вы услышите больше. Конечно, при определенных гарантиях, — ответил уже увереннее Зирка.

— Прекрасно, атаман. Однако этот разговор мы продолжим в другом месте, там, где вы будете лежать с переломом ноги.

— Да я же сказал…

— Спокойно, спокойно, атаман. Мы подробнее побеседуем через час-полтора. А сейчас давайте решим, на какой из двух намеченных нами квартир удобнее будет вам отлеживаться, не вызывая ничьих подозрений, особенно ваших сообщников и вашего киевского руководства.

Трепалов тотчас заметил, что последнее предложение явно обрадовало Зирку. Хотелось тут же узнать тайну такого его поведения, но председатель губчека сдержал любопытство, понимая, что чрезмерно долго задерживать Зирку в официальном учреждении не следует. Бандит был переведен к частному врачу А. А. Раскину.