Гнездо чаек - [15]
— Синьор капитан, — начал Джорджо, улучив удобный момент, — теперь, когда вы знаете о том, какое горе постигло нашу семью, я осмеливаюсь просить вас отпустить меня с судна. Я хотел бы вести наши торговые дела до тех пор, пока отец не оправится от удара.
— Ты верно рассудил, мой Джорджо. Я отпущу тебя из флота на два года. Завтра же я отправлюсь во Дворец дожей и все улажу. Кстати, где тот матрос, которого ты взял с собой в Верону?
— Он здесь, в Венеции. Ждет меня в таверне на площади святого Марка. Его вы уже отпустили, не так ли?
— Да, да, помню.
— Завтра я выясню, идет ли какое-нибудь судно в Рагузу или в Боку. Надо отправить его домой. Он славный юноша, достоин всяческих похвал, — продолжал Джорджо.
— Хорошо. А пока побудь на тартане, мы вместе с тобой поужинаем, и ты здесь переночуешь.
— Спасибо, синьор капитан, но отец очень просил поскорее передать письмо негоцианту синьору Витторио. Дело не терпит отлагательства.
— Ничего, потерпит до завтра. Завтра будет день не хуже сегодняшнего. Вижу, ты такой же хороший купец, как и офицер.
— Однако меня ждет тот юноша, — пытался возразить Джорджо.
— Эка важность, подождет. Пошлем кого-нибудь в таверну сказать, что ты задержишься. Только и всего. Ступай спокойно в кают-компанию. Второй офицер уже там. Знаешь, что у нас сегодня на ужин? Спагетти по-милански.
Едва Джорджо вышел, как капитан схватил колокольчик и позвонил. В каюту вошел матрос.
— Пошли ко мне старшего матроса, — приказал ему капитан.
Старший матрос не замедлил явиться.
— Сколько матросов сбежало с нашего судна?
— Четверо, синьор капитан.
— Ты дал объявление об их поимке?
— Да, еще десять дней назад, но пока безрезультатно.
— Надо пополнить экипаж, иначе мы тут застрянем. Сию минуту отправляйся в город и найди замену. Безработных матросов хоть пруд пруди.
— Но на военное судно их и калачом не заманишь. На торговых больше платят.
— Охрана Венецианской республики превыше всего. Ступай и не возвращайся хотя бы без троих.
— Вы только что сказали, что нам нужны четыре матроса.
— Четвертый, считай, уже есть. Помнишь парня, которого мы взяли в Бари? Он в таверне на площади святого Марка. Зовут его Бошко. Сначала сходишь за ним. И прихвати с собой по дороге пару стражников. Вот тебе мое предписание. Если этот малый предъявит стражникам другую бумагу, имей в виду, это подлог, фальшивка. Пусть его препроводят в тюрьму и держат до моего распоряжения. Мое письмо отдашь офицеру городской стражи. Вернешься — доложишь, как обстоят дела. Ступай.
«Спи, юноша, ночь долгая»
Бошко гулял по площади святого Марка и по окрестным улицам до самого вечера. Когда стемнело, он вошел в таверну и сел за свободный столик.
В таверне было людно и шумно. Слышалась разноязыкая речь греков, арабов, испанцев, французов и турок.
Разглядывая людей и убогую обстановку, расшатанные столы и стулья с вырезанными на них именами, Бошко невольно думал о том, что все портовые таверны и постоялые дворы похожи друг на друга как две капли воды. Даже хозяин и его слуга, оба лохматые, небритые, неряшливо одетые, ничем не отличались от содержателей подобных таверн в других больших портах.
Хозяин, заметив нового посетителя, смерил его оценивающим взглядом и шепнул что-то своему слуге. Тот вытер руки грязным фартуком и медленно направился к Бошко.
— Чего тебе, молодой человек? Поесть не желаешь? Поди, сильно проголодался? Сдается мне, что ты нездешний.
— Поем попозже. Когда придет мой друг.
— Откуда ты, парень?
— Из Боки.
— Ах, из Боки Которской? Тамошние люди хорошие, обходительные. Часто к нам заходят.
— Что, и сегодня здесь есть кто-нибудь из тех мест?
— Нет. На этой неделе никого не было. А кого ты ждешь?
— Друга, с которым был в плаванье.
— На каком вы служите судне?
— Пока ни на каком…
— Значит, ищете работу. Сколько вы мне дадите, если я вам помогу? Есть тут один тароватый хозяин: и кормит сытно, и платит хорошо. Ну как, по рукам?
— Нет, дружище. Принеси-ка мне лучше что-нибудь попить! — воскликнул Бошко, чтоб отделаться от назойливого слуги.
Отец его частенько говаривал, что с незнакомыми людьми в чужой стране надо держать ухо востро. Чужая душа — потемки. Такие таверны посещают разные люди. Сюда заходят моряки посидеть, отдохнуть, вкусно поесть после многодневного плаванья. Находят здесь убежище и те, кто не в ладах с законом. Потому-то подобные заведения кишат тайными агентами и полицейскими, которые прислушиваются к разговорам посетителей и особенно приглядываются к чужестранцам, стараясь понять, зачем они приехали в Венецию. Всех подозрительных тут же препровождают в венецианские казематы. Потом многие из них, чтобы выбраться на волю, становятся шпионами, доносчиками и соглядатаями. Иных отправляют на военные корабли, что хуже каторги, ибо оттуда не сбежишь. Вот почему хозяин таверны и его подручный так пристально рассматривали Бошко. Оба они были тайными агентами полиции. Правда, они видели, что Бошко слишком юн для того, чтоб быть беглецом или преступником, и все же он казался им подозрительным. Просто такова была их профессия — относиться с подозрением к любому человеку.
Трактирщик обслужил Бошко и сразу же потребовал плату. Бошко достал из кармана несколько мелких монет и рассчитался. Это тоже была одна из заповедей его отца. Крупные деньги привлекают внимание грабителей, которыми всегда изобилуют большие портовые города и которые так и шныряют по трактирам и тавернам, высматривая и подстерегая добычу. Заметив у человека в руках крупные ассигнации, грабители нередко потом нападают на него, отнимают деньги, а иных несчастных даже убивают и сбрасывают их тела в каналы.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.