Илона замешкалась, тогда он сам вскочил в кабину и протянул ей руку. Она прыгнула следом за ним.
— Поезжай! — шлепнув Канадца по спине, сказал Павел. — Гони, дружище!
— Вот это дело! — понимающе воскликнул Канадец. — Я сейчас как газану!
Лишь только трактор развернулся и полным ходом двинулся вперед, Дюри подскочил к Анне, вырвал у нее вожжи и изо всех сил стеганул лошадей. Лошади сперва уперлись, а затем рванули так, что Дюри пришлось бежать рядом с телегой. От их копыт отлетали комья глины и щебень, колеса громыхали. Вторая телега стояла. Олеяры на козлах не пошевелились — казалось, телега увязла в болоте.
Когда обе упряжки остались далеко позади, Павел особенно остро ощутил близость Илоны. Она стояла, тесно прижавшись к нему. Их дыхание смешивалось. Илона… Он сжимал ее крепкую руку, ощущал горячее прикосновение ее плеча и бедра, ему казалось, что они слились.
— Павел, что скажет твоя мама? — спросила Илона.
— Думаю, что она удивится, — улыбнулся он. — Но она будет тебя любить. Только вот что, Илона… — Он стал серьезным. — Ведь я, собственно, еще не могу привести тебя к нам…
Илона оторопела.
— Ведь я еще не достал колеса от телеги для гнезда аиста…
— Я помогу тебе, — сказала она, смеясь.
Павел наклонился, чтобы поцеловать ее, но как раз в этот момент трактор сильно тряхнуло, и Павел ткнулся носом в ее шею.
Илона подняла к нему лицо.
— Рыжик! — тихо и радостно прошептал он. И все его существо наполнило ощущение такого неожиданного, такого простого человеческого счастья.
Перевод И. Бернштейн.
