Гнев викинга. Ярмарка мести - [3]

Торгрим торопился вперед, вытирая воду с глаз, а топот идущих за ним людей сливался с шумом дождя. Они шли по дощатой дороге мимо маленьких домов и мастерских, ставших уже хорошо знакомыми за минувшие месяцы. Все вокруг выглядело крайне мрачно. Краски здесь словно вылиняли. Все — дома, земля, небо, дорога, далекое море — было коричневым, серым или черным, что идеально соответствовало настроению Торгрима.

Крики теперь звучали четче, как и звон металла, но Торгрим пока еще не видел сражающихся. Голоса разъяренных людей становились то громче, то тише, похожие на шум мощных волн, набегающих на галечный пляж.

Злость, ярость, недовольство нарастали в стенах форта уже несколько месяцев, дремали, но росли и крепли, как зерно под землей. В Вик-Ло собралось почти три сотни человек — воинов, привыкших к ярости битв и нежности женщин, но не имевших ни того, ни другого.

Зимний дождь шел почти непрерывно, ветер был свирепым и холодным. Они удерживали людей в домах, когда тем не приходилось работать, а когда приходилось, превращали труд в мýку. Во всем форте насчитывалось лишь две дюжины женщин: по большей части старухи, либо замужние, либо те и другие одновременно. Впрочем, имелся скромный запас вина, меда и эля. И точно так же, как гниль разрастается в темных влажных местах корабельного корпуса, ярость северян нашла себе идеальные условия в ту зиму в Вик-Ло.

Торгрим Ночной Волк делал все, что только мог придумать, чтобы воспрепятствовать этому, однако ему казалось, что он пытается отвести корабль от подветренного берега: он вкладывал в это все свои умения и знания, но крушение было неминуемым, он разве что добился отсрочки того момента, когда оно произойдет.

Уловки, на которые Торгрим пускался, чтобы отодвинуть катастрофу, были разнообразными и до поры действенными. Видное место среди них занимала тяжелая работа, поскольку он знал, что нет ничего лучше для усмирения страстей.

После битв предыдущего лета остался один-единственный драккар — «Лисица», и он мог нести не больше тридцати воинов, так что постройка кораблей стала основным приоритетом для обитателей Вик-Ло. За долгие зимние месяцы они построили три драккара, воплощая видения Торгрима с помощью топоров и рубанков, зубил и сверл.

Сначала отряд викингов отправился в леса за несколько миль от безопасного форта, чтобы валить деревья для кораблей, сражаясь с волками и разбойниками, затем сбрасывать дубовые и сосновые стволы в реку Литрим и сплавлять их до форта, стоящего в ее устье.

Других людей послали восстанавливать вал, окружавший Вик-Ло, который в лучшие времена представлял собой вполне внушительное заграждение, но теперь превратился в осыпающиеся кучи земли и гнилой палисад. Это был грязный изнурительный труд, и когда заканчивался короткий световой день, у рабочих оставались силы только на то, чтобы поесть, выпить и рухнуть на постель. Чего и добивался Торгрим.

Он пытался быть справедливым ко всем, кто оказался под его командованием, к норвежцам и датчанам. Никто не задерживался на одном месте надолго. Каждый трудился вначале на верфи, затем на лесоповале и на строительстве стены. Впрочем, это не касалось тех, кто обладал особыми навыками, как кузнец Мар или корабельный мастер Агхен, однако все остальные занимались каждой из работ одинаковое количество времени. Это было самое справедливое решение, какое только мог придумать Торгрим. И его люди ворчали и жаловались с тем же неустанным постоянством, с каким здесь шел дождь.

Торгрим знал, что труд — это лучший способ пресечь недовольство, — так соль засыпают в трюм, чтобы предупредить гниль, — но он знал также, что этого будет недостаточно. Он не мог заставить женщин появляться в залах, но постарался сделать так, чтобы еды на пирах, на которые являлись все мужчины форта, хватало всем.

Как и положено, в середине зимы он устроил блот — праздник, который северяне обычно отмечали три раза в год. Во время блота середины зимы старались умилостивить богов, чтобы они даровали земле плодородие в сезон посева. Праздник был шумным, как и всегда. Резали скот, на больших кострах готовили мясо. Торгрим, будучи властелином этого места, окроплял кровью животных стены и пол своего дома, служившего храмом. Поднимали рога с медом, провозглашая тосты, и хотя бы на одну ночь все забыли о страданиях зимы. Но затем блот закончился, дикая вакханалия подошла к концу, начался новый день, и работа закипела снова.

Недели шли за неделями, и постепенно дни становились длиннее, а холод разжимал свою хватку. Торгрим рассчитывал на то, что, когда погода наладится, а работа подойдет к концу, настроение людей улучшится. Он надеялся, что сократившиеся ночи и время от времени проглядывающее солнце заставят обитателей Вик-Ло более благосклонно посмотреть на мир.

Но заметных перемен не произошло, насколько Торгрим мог видеть. В те длинные холодные дождливые месяцы настроение у викингов стало даже хуже, чем Торгрим осознавал. Возникли распри, укрепилась вражда, а облегчение, пришедшее с весенней погодой, лишь подарило людям больше времени на то, чтобы копить свои обиды.