Гнев небес - [11]

Сквозь лохмотья туч на юго-востоке просвечивал красноватый диск луны. Ветер крепчал, нес с берега песчинки, обрывки сухих водорослей и листьев. Чувствовалось, что приближается шторм. Эллис встряхнулся, обошел еще раз капитанский мостик и отправился спать.

Он забрался в уютный кожаный гамак и застегнул спальный мешок. Не спалось. За стеной, в клетке сидели две пушистые маленькие обезьянки — они шумели и повизгивали всякий раз, когда кто-нибудь из старших офицеров проходил по коридору. Со стороны моря доносились раскаты грома. Гамак под Эллисом скрипел и покачивался.

Наконец где-то в середине ночи он провалился в глубокий тяжелый сон. Отвратительный неповоротливый зверь с огромной пастью и гладкой бледно-желтой кожей пытался схватить его и утащить куда-то, но Эллису удавалось вырваться. Затем он неожиданно перенесся на Либерти и очутился в столице, около Белого дома. На остроконечный прут ограды была насажена живая голова Джона Уюку — она приветливо ему улыбалась и подмигивала. Но когда Эллис подошел ближе, голова нагло рассмеялась и закукарекала. Эллис в ужасе пробудился…

За окном стояло раннее утро, откуда-то издалека, кажется, из города, доносился едва слышный крик петуха. «Странно, откуда тут взялся петух? Наверное, привез кто-нибудь из торговцев», — подумал Эллис. Он окончательно проснулся и взглянул на барометр. Прибор показывал, что ветер стих, давление упало. Стрейкер вышел на площадку — проверить, надежно ли закрыты двигатели. Тяжелые капли дождя освежили его, а ветер унес остатки сна.

Воздух был напоен пряными ароматами тропических деревьев. Взлетная полоса поблескивала на солнце, уже выглядывающем из-за туч. Невдалеке Эллис увидел большую желтую бабочку. Крылья ее намокли, и она никак не могла взлететь. Ему почему-то стало жаль бабочку. Он поднял ее и отнес на корабль. «Полежи здесь, обсохни, а потом мы выпустим тебя на волю, и ты полетишь домой», — сказал Эллис бабочке и вновь было направился к взлетной полосе, когда вдруг услышал с корабля крики:

— Капитан, капитан!

Подойдя ближе, Стрейкер увидел Моритона.

— В чем дело, лейтенант?

— Корабли, капитан! Корабли! Дюжинами спускаются в восьмидесяти милях отсюда!

— Сколько их? — насторожился Стрейкер.

— Не знаю, сэр. Было несколько дюжин.

«Черт, отсюда ничего не видно, — подумал Стрейкер. — Мальчишка мог и ошибиться — испугался, например, сполохов на экранах». Стрейкер встал на подъемник и нажал кнопку пуска. Лифт поднимался, но медленнее, чем обычно. «Плохая примета, — мелькнуло у него в голове. — Спокойно. Скорее всего, Моритон ошибся».

Подъемник дополз до середины галереи. Не дождавшись, пока лифт завершит подъем, Эллис в нетерпении выпрыгнул и побежал к наблюдательному пункту. От открывшегося зрелища у него пересохло в горле.

На переднем экране был прекрасно виден приземляющийся на большой скорости четырехдвигательный авианосец. За ним на расстоянии двух миль следовал второй, затем третий, четвертый… Стрейкер насчитал тринадцать больших кораблей.

Пока они находились слишком далеко, чтобы их можно было хорошо рассмотреть, но Эллис не сомневался: это Золотой флот, гвардия Ямато. «Надо же, как некстати, — подумал он. — Корабли совершенно не готовы, только-только начался ремонт. Японцы уничтожат нас в два счета».

Эллис ткнул кнопку боевой тревоги. Астронавты выбегали из кают заспанные, полуодетые.

— Инграм! Вайсер! Флеминг! Немедленно отправляйтесь на другие корабли и объявите о приближении флота Ямато! — приказал Стрейкер.

Завыли сирены, на капитанских мостиках послышались крики. Стрелки побежали к станции и зданию порта, чтобы усилить лазерную и гравитационную защиту. Хавкен отвел Эллиса в сторону и приказал отправиться на переговоры с адмиралом флота.

— Полетишь на корабле «Томас Джефферсон». Пошлешь сигнал «перемирие». Передай адмиралу, что линия обороны Садо находится под моим контролем. Прежде чем пустить его сюда, мы должны придти к соглашению. Думаю, ты сумеешь найти достаточно вежливые слова, чтобы высказать наши требования.

— Адмиралу это не понравится, — возразил Стрейкер.

— Ему еще больше не понравится, если мы продержим его флот в воздухе, а к соглашению так и не придем, — ответил Хавкен.

— А разве мы сможем договориться?

— С оружием твоего брата — вполне.

— Но если мы не пустим корабли адмирала Куриту в его собственный порт, им некуда будет лететь, — вновь возразил Стрейкер. — Они не могут долго кружить на орбите. Кроме того, Ниигата — единственная удобная база для таких кораблей. Эти неуклюжие чудовища разобьются при посадке — они не могут сесть на жесткий грунт.

— В таком случае Курита должен принять наши условия.

— Гордость самурая никогда…

— Гордость самурая никогда не допустит того, Эллис, — перебил его Хавкен, — чтобы рисковать грузом стоимостью в двести миллиардов. А теперь — в путь!

Эллис направился к кораблю. По дороге он пытался представить себе эти фантастические двести миллиардов…

Переговоры не заняли много времени, и через час Стрейкер вернулся. С ним прибыл посланец адмирала Куриты — самурай, одетый в голубую, отделанную золотом форму, с маленькой косичкой на бритой голове; из-за пояса торчали два меча. Держался он неестественно прямо, но по-английски говорил свободно.