Гнев изгнанников - [11]

Принцесса Скади, единственная дочь императрицы

С самого детства Скади воспитывалась как будущая владычица империи Каменных башен. Пусть отец-император рано оставил свое дитя, сгинув в темных и полных тайн предков подземельях Потерянного города, кроме императрицы-матери ее воспитывал добрый десяток всевозможных леди-наставниц, нянек, прачек и даже садовник, посвящавший ее в тайны цветов и растений. Тяжелый недуг приковал мать к постели, когда Скади исполнилось шестнадцать.

Императрица еще до болезни снаряжала несколько экспедиций в разные стороны от границ империи, в том числе и морских. Прошли годы, но не вернулись корабли, затерялись в пустыне, болотах и высоких горах несколько тысяч воинов экспедиционных полков. И лишь весной от единственного оставшегося экспедиционного полка пришли добрые вести с востока. На расстоянии в несколько месяцев пути через пустыню есть некое княжество, населенное дикими людьми, пусть и организованное в странные роды и возглавляемое новым молодым князем. Получив эту весть, императрица вскоре скончалась, но перед этим предсмертной волей наказала своей дочери приложить все усилия, чтобы расширить владения империи.

– Ты должна использовать все свое обаяние, красоту и ум, чтобы князь дикарей отдал свое княжество в твои руки, – императрица тяжело дышала, распухшая шея сжимала горло, что не давало говорить и дышать, не прилагая усилий.

– А если он не захочет? – Скади сидела на кровати рядом с матерью и держала ту за руку.

В изголовье стоял высокий Тихней, верховный министр и глава собрания ученых, а также по совместительству постельничий матери-императрицы… вот уже несколько лет как. Он со страдальческим лицом смотрел на измученную болезнью женщину и кивал на каждую ее фразу, при этом то и дело, искренне переживая, смахивал слезы.

– Лучше, чтобы захотел. Наши воины самые сильные и бесстрашные, но зачем проливать кровь и настраивать против себя этих дикарей, приложи все свои знания, ум и… – императрица зашлась кровавым кашлем, отстранив от себя дочь, кое-как выдавив: – Не смотри!

Но Скади не могла не смотреть на мать, которая была еще так молода, которая еще не всему ее научила, тоска и горе разрывали сердце девушки. Но она подчинилась, и пока мать не избавилась от кашля, разрывающего ее изнутри, Скади стояла, отвернувшись от изголовья кровати.

– Вот, – императрица достала из прикроватной тумбы, украшенной искусной резьбой с золотым покрытием и цепочкой драгоценных камней по углам, свиток, опечатанный императорской печатью, а также шкатулку из кости монстра подземелий, – здесь моя предсмертная воля и императорская печать.

– Матушка, – Скади кинулась к матери.

– Будь достойна памяти своих предков! Зачитай это завтра на совете и прими печать власти…

Вспоминая последние минуты жизни матери, Скади сидела в большом фургоне, который тянули четыре пары лошадей, сопровождаемом отрядом всадников численностью в двести пик. Вокруг ночь, чужие земли, в которые пришлось добираться почти два месяца и пересекать пустыню. На сиденье напротив, больше походившем на диван, старая леди-наставница, скучая, листала толстую книгу и вздыхала, а Скади, отодвинув шторку застекленного окна с резной золоченой рамой, смотрела на пересекающие дорогу протоки. Рощи, луга и огромные территории заболоченных мест проплывали перед ее взором. Скади нравилось, что она видит: несмотря на то что передвигался фургон исключительно ночью, боги наградили народ империи даром – видеть ночью лучше, чем днем. Правда, есть у этого дара и обратная сторона, приходится вести образ жизни преимущественно ночной, так как яркое солнце сильно слепит, да и длительное нахождение на солнце вызывает болезни кожи, почти неизлечимые.

– Скучный роман, – леди-наставница, вздохнув, отложила книгу, – а за окном что?

– Прежде чем стемнело, было очень много лесов в этих землях, – ответила Скади, – иногда я жалею, что мать-императрица оградила меня от приема Снадобья сумерек.

– Только мужчины-воины делают это.

– А матушка?

– Она тоже была воительницей, пока не встретила императора…

– Да, ты мне уже много раз это рассказывала, – вздохнула Скади.

– Наместник Стак предупреждал, что здесь может быть опасно.

– Разве есть чего опасаться с таким сопровождением? Да и воевода князя обещал выслать людей и встретить у крепости.

– У форта.

– Что?

– Они называют это фортом. Наместник Стак говорил, что это очень укрепленное в военном плане сооружение, и что странно, у этих дикарей там самые современные и обученные воины, снабженные оружием, о котором, кстати, поручено узнать нашим шпионам из местных наемников.

– Я не собираюсь с ними воевать, а князь, как мне рассказывали, не такой уж и дикарь.

– Мы все заложники обстоятельств… так что не стоит исключать войны. И не забывай, все же это дикие земли, и здесь живут дикари.

* * *

– Что случилось? – тихо спросила Дарина, взяв меня за руку.

– «Тевтонцы»… их очень много, – прошептал я, глядя, как колонна проезжает мост. Вот пара всадников отъехала в сторону, наблюдают за многодворцем.

– Кто?

– Иноземцы, говорю… Сотни две, едут на юг.

– Война?

– Не знаю, но поехали по дороге, что ведет к форту, – ответил я и внимательно осмотрел тех двоих у моста.