Гнев Божий - [9]

Прикрытый капотом грузовика, я бы мог без труда на месте пристрелить его и тут же скрыться, прежде чем его дружки поняли бы, что произошло. Но мне это было не нужно. К тому же я успел заметить большую серебряную бляху, прикрепленную у него на груди. Такую могли носить только провинциальные стражи порядка. Впрочем, многие из них были способны не задумываясь всадить нож или изнасиловать женщину, оставаясь при этом безнаказанными.

— Я везу груз Гомесу в Гуилу, — ответил я. — У меня разрешение от капитана Ортиса, шефа полиции Бонито.

— Входи. Там разберемся, кто ты такой.

Помещение внутри освещала одна-единственная керосиновая лампа, висевшая под низким потолком. Когда я вошел, сидящие за длинным деревянным столом четверо мужчин подняли на меня свои пистолеты. Они были одеты точно так же, как и тот, кто меня встретил. Если бы не полицейские бляхи, украшавшие их и без того экзотические одежды, всю компанию легко можно было принять за тех, с кем они были призваны бороться. Внешне они удивительно походили друг на друга: густые усы, давно не бритые лица, мрачный подозрительный взгляд. Только у того, кто вышел навстречу, не было на голове сомбреро. Он, похоже, был у них за старшего.

— Ну что там у тебя? — спросил он.

— Везу на грузовике товар для Гомеса в Гуилу, — повторил я и вытащил из кармана разрешение на поездку, выданное мне в Бонито. — Вот мой документ.

Он внимательно изучил протянутую мною бумагу, а затем вернул ее мне.

— Луис Дельгадо, к вашим услугам, сеньор.

— Взаимно, — ответил я вежливо.

— Вы намерены здесь заночевать?

— Если будет возможность.

— Никаких проблем, — заверил он и бросил взгляд на седовласого старика, стоявшего за небольшой барной стойкой. — Эй, Тачо. Этот сеньор желает здесь остаться на ночь. Ты позаботишься о его ночлеге?

Старик в испуге яростно закивал, а Дельгадо залился самодовольным хохотом.

— Стоит мне только щелкнуть хлыстом, как эти деревенские свиньи вытягиваются в струнку. Не выпьете ли со мной, сеньор?

В данной ситуации мне не оставалось ничего, кроме как принять его предложение. Осушив протянутый мне стакан текилы, я пожелал Дельгадо здоровья и направился к стойке, за которой стоял перепуганный насмерть Тачо. В немой мольбе глаза старика уставились на меня. Я ничего не мог ему сказать в утешение, поскольку в тот момент не знал, что здесь происходит и какие отношения связывают находящихся здесь людей.

Дельгадо властно хлопнул ладонью по столу.

— Принеси еды, жалкий червяк. Ты, мразь, собираешься нас кормить или нет?

Тачо бросился в конец барной стойки, но тут дверь, ведущая в кухню, отворилась, и оттуда вышла молодая женщина. Спустя некоторое время, повнимательнее разглядев ее, я понял, что лет ей не больше семнадцати. Выглядела она, как и большинство рожденных от смешанных браков, намного старше. На ней была простенькая юбка до колен, индейская блузка ручной работы, вдоль спины свисала туго заплетенная коса.

Даже мне, невысокому ростом, при всем желании неспособному дотянуться рукой до двухметровой отметки, она показалась совсем маленькой. Внешне девушка напоминала мне мою мать — да упокой Господь ее душу. Те же темные, почти черные глаза, высокие скулы, большой рот и кожа оливкового оттенка. Красавицей назвать ее было нельзя, но я тем не менее вновь с интересом посмотрел на нее. Интересно, к чему бы это?

С безучастным выражением лица девушка подошла к столу и поставила на него поднос с едой. Она уже повернулась, чтобы вновь исчезнуть на кухне, как Дельгадо резко схватил ее за руку.

— Э, нет. Не так скоро, мой цветочек. Истинный мужчина обед начинает с легкой закуски.

Грубо схватив за шею, он нагнул девушку и заглянул ей за отвисший ворот блузки.

Раздался громкий хохот.

— Лифчик надела. Даму из себя изображаешь? Или думаешь, помешает нам подержаться за твои титьки?

Девушка ногтями вцепилась ему в щеку, оставив на ней кровавые полосы. Дельгадо с размаху сильно ударил ее по лицу и, повалив девушку к себе на колени, запустил под юбку руку.

Его дружки одобрительно захохотали, а когда Тачо кинулся ей на помощь, один из них так сильно его толкнул, что старик, ударившись о стену, свалился на пол.

Затем двое полицейских, схватив отчаянно сопротивляющуюся девушку за руки, прижали ее спиной к столу. На мое удивление, она не кричала. В ее глазах не было страха. Она просто изо всех сил сопротивлялась «представителям власти», совершенно не надеясь ни на чью помощь, в том числе и на мою. Это я понял в тот момент, когда наши взгляды встретились.

Я становился свидетелем насилия, ежедневно совершаемого в этой стране, начиная с первого дня революции. Однако привыкнуть к происходящему было нелегко. Пусть это и не мое дело, но быть в роли спокойного наблюдателя я не мог. Вскинув «энфилд», я выстрелил в бутылку с текилой, и она разлетелась на мелкие осколки.

Эффект от моего выстрела был неожиданным. Группа вооруженных до зубов полицейских мгновенно распалась. Единственным, кто не тронулся с места, был Дельгадо. Не выпуская из рук своей жертвы, он обернулся и испытующе посмотрел на меня. Страха в его глазах не было.

— Легче на поворотах, сеньор, — спокойно промолвил он. — Скоро и тобой займемся.