Гнев Богов в изящной упаковке - [16]
- Пора подумать о будущем, - вкрадчиво произнёс Даллес. - Допустим, Соединённые Штаты проиграют войну, и что дальше? Империя Ямато останется лицом к лицу с двумя мощными врагами, которые не дадут ей воспользоваться плодами победы, добытой кровью доблестных японских солдат. Не лучше ли для Японии в такой ситуации иметь Америку союзником - или хотя бы благожелательно настроенным нейтралом, как во время русско-японской войны, - чем второстепенной державой, с которой никто не считается? Нам с вами нечего больше делить на Тихом океане, и поэтому...
- Нам есть что делить, - прервал его Доихара. - Неясным остаётся статус Гавайских островов, густо политых кровью японских солдат, о которых вы только что говорили с таким уважением.
Даллес ответил без промедления - он был готов к этому вопросу.
- Соединённые Штаты согласны на демилитаризацию Гавайев и на предоставление им независимости. Мы выводим свои войска и оставляем эти острова на волю судьбы.
В тусклых глазах японского генерала мелькнул огонёк. "Ещё бы, - подумал Даллес, - крошечное независимое государство перед лицом хищной и вооружённой до зубов японской империи - это вас устроит, жёлтолицые братья. Ничего, дайте нам только срок...". Не владея телепатией, он почти безошибочно читал мысли Доихары: их общее направление просчитать было нетрудно. Япония нуждалась в мире в не меньшей степени, чем США - империи нужно было время, чтобы укрепиться на захваченных территориях, набрать промышленную мощь, а потом померяться силами на равных с кем угодно: и с кайзеррейхом, и с Народной Россией, и с самой Америкой, если та пожелает взять реванш. И Аллен Даллес почти не сомневался в ответе Доихары Кендзи - в конце концов, демонстрация американской атомной мощи была впечатляющей, а гавайский разгром существенно охладил воинственный самурайский пыл.
- Предположим, - медленно произнёс японский генерал, - мой правительство сочтёт ваше предложение разумным и достойным внимания. Но открытое заключение мира между нашими странами может иметь нежелательные последствия - вы понимаете, о чём я говорю?
- Конечно. Реакция кайзеррейха и России может быть крайне негативной - ведь вы союзники.
- Да, - спокойно согласился Доихара. - И поэтому... Устроит ли вас неофициальный мир между Японией и США?
- Что это значит?
- Это значит, что мы выводим наши основные воинские контингенты из Полинезии и прекращаем все активные действия против американских территорий и вооружённых сил. Наш флот вернётся в базы метрополии - там он нужнее, а сухопутные войска и авиация - нам есть куда их перенацелить. Наши субмарины уйдут от западного побережья Северной Америки, ваши подводные лодки оставляют в покое воды азиатской сферы процветания. И, конечно, никаких бомбардировок городов - ни наших, ни ваших. Предлагаемое соглашение будет оформлено секретным протоколом и принято к исполнению обеими сторонами. Что же касается официоза, - японец растянул губы в подобии улыбки, - так ли он важен, мистер Даллес?
- Разумно. Полагаю, ваше предложение будет встречено президентом Рузвельтом с пониманием, особенно если его реализация начнётся немедленно. Думаю, мы договорились, уважаемый господин Доихара?
- Несомненно, Даллес-сан, - по-змеиному прошипел японец.
В последнее время президент Соединённых Штатов Франклин Делано Рузвельт чувствовал себя неважно. Но этот человек, удостоенный небывалого в истории Америки доверия нации - избрания на четвёртый строк, - обладал железной силой воли. И эта воля помогала ему держаться даже тогда, когда, казалось, тяжелейший груз, свалившийся на его плечи, вот-вот сломает ему хребет.
Сидя в кресле, он слушал министра обороны Стимсона, доводившего до сведения президента содержание доклада адмирала Кинга, сделанного командующим флотом США на заседании комитета начальников штабов (недомогание помешало Рузвельту присутствовать на этом заседании лично).
Доклад адмирала не вселял оптимизма. По мнению Кинга, соотношение сил флотов в Атлантике к лету 1945 года не позволяло надеяться на успех в сражении с континенталами: US Navy располагал тринадцатью авианосцами (девятью тяжёлыми и четырьмя лёгкими), имевшими на борту около семисот самолётов, против двадцати одного авианосца союзников (шестнадцати германских, трёх русских, одного британского и одного итальянского) с их тысячью тремястами пятидесятью самолётами. Кроме того, из Тихого океана возвращались ещё пять германских авианосцев с тремя с половиной сотнями самолётов, что делало перевес противника в палубной авиации более чем двойным: из-за нехватки подготовленных пилотов авиагруппы трёх последних американских авианосцев - "Лейк Чемплена", "Кирсарджа" и "Боксера" - были укомплектованы только наполовину. Превосходство континенталов по другим классам боевых кораблей было ещё большим - в частности, они имели двадцать линейных кораблей (не считая ракетоносцы) против пяти американских линкоров.
Всё восточное побережье Северной Америки блокировали субмарины раджеров - в последнее время они не жалели торпед даже для буксиров, мелких каботажников и парусных шхун. С другой стороны, американские подводные лодки проигрывали битву за Атлантику: если в 1943 году на одну погибшую американскую лодку приходилось восемь потопленных транспортов союзников, то в 1944 - только два-три, а в 1945 за один потопленный транспорт противника американцы платили уже двумя своими субмаринами. Подводников US Navy давили числом - раджеры перекрыли Атлантику десятками вспомогательных авианосцев и тысячами противолодочных кораблей и самолётов - и умением: основу эскортно-поисковых групп составляли британские фрегаты и корветы, экипажи которых получили боевой опыт ещё в боях с "мальчиками папы Деница".
