Гнев ангелов - [3]

Когда я достигаю подножия лестницы, то замечаю помещение с колоннами, подпирающими Дворец дожей. Между ними течет черная вода. В темноте она выглядит как грязная тряпка. Тусклый луч света проникает сюда сверху. Когда я осмеливаюсь зайти в воду и прохожу пару метров, меня окружает кромешная темнота. Я слышу шаги и крики. Они бегут за мной, поэтому я спускаюсь вниз по последним ступенькам и хватаю ртом воздух, когда мои голые ноги и бедра опускаются в воду. В последний раз я была в катакомбах, когда спасала Кассиэля. Надо было позволить ему утонуть! Я нащупываю путь сквозь темную воду и надеюсь ни на что не наступить, не споткнуться и не попасться. Крысы тут бывают очень жирными. Когда я добираюсь до первых колонн, я делаю вдох.

– Эта дрянь не осмелится залезть в воду, – раздается чей-то голос, и я прячусь за колонной. Свет факела проносится по воде и снова исчезает. Этого достаточно, чтобы показать мне покрытые водорослями колонны и арки, а также несколько лестниц, которые, судя по всему, ведут во Дворец дожей. Мне нужно найти какой-то проход, который выведет меня наружу, потому что я не собираюсь возвращаться в грязную камеру. Я лучше умру в ледяной воде.

Мужчины все еще разговаривают.

– У нас будут серьезные проблемы, когда они заметят, что девчонка исчезла, – кричит один другому.

– Мы можем сказать, что она умерла, – звучит мгновенный ответ.

– А где же тогда ее труп, идиот?

Я прижимаюсь к колонне в надежде, что они не услышат моего дыхания. Конечности так дрожат, что вокруг меня по воде расходятся круги. Я кусаю себя за ладонь, чтобы заглушить стук своих зубов. Снаружи тепло, но вода ледяная.

– А что, если она попытается выбраться отсюда через катакомбы?

– Ты серьезно думаешь, что девчонка полезет в воду в темноте? Ты же знаешь истории о подземных существах, живущих под городом.

Эти ребята просто полные идиоты. С другой стороны, чего еще ожидать от этих садистов? В мгновение, когда я думаю об этом, что-то касается моей ноги, и я вздрагиваю. Из моего горла вырывается крик, но в последний момент я зажимаю свой рот рукой. Это наверняка всего лишь рыба. Очень большая рыба.

– Ты это слышал? – спрашивает один из моих преследователей.

– Что? Давай свалим отсюда. Здесь очень страшно. Наверняка тут водятся привидения.

Я задумываюсь над тем, чтобы взвыть и поддержать их убеждение, но вдруг рябь на воде дает мне понять, что как минимум один из них залез в воду. Свет факела движется в мою сторону. Страх перед тем, что их накажут ангелы, оказывается сильнее, чем боязнь каких-то подземных существ. Но я не могу убежать сейчас. Он не должен меня увидеть. Нельзя допустить того, чтобы он нашел меня. Стражники завершат свое дело и утопят меня, чтобы никто не узнал о случившемся. Еще раз про себя я благодарю свою мать за знания, которые она мне дала. Ночные заплывы по Гранд-каналу были ничем не хуже этого. Причем тогда мне было всего четырнадцать. Я делаю вдох и как можно медленнее опускаюсь вниз. Вода ледяная, но, по крайней мере, она охлаждает раны. Я становлюсь на колени, сжимаю губы, чтобы не проглотить грязную воду, и стараюсь сделаться как можно более незаметной. Весь пол усыпан ракушками, которые царапают кожу на коленях. Время от времени я вижу отблески света на поверхности воды. Эти мужчины оказались более дотошными, чем я думала. Когда у меня заканчивается воздух и я начинаю бояться, что задохнусь в любое мгновение, приходится зажать нос. Боль, поражающая меня, когда я касаюсь его, почти заставляет меня подпрыгнуть. Они мне еще и нос сломали. Я выдерживаю несколько секунд, но затем мне приходится вынырнуть, все равно там они еще или уже нет. Хотя я бы с радостью вынырнула и хватала бы воздух ртом, я лишь аккуратно втягиваю его губами. Вокруг меня тихо. Только вода ударяется о стены подземного тоннеля.

Без света факелов стало совсем темно. Не вижу даже своей руки перед глазами, но, по крайней мере, я здесь одна. К сожалению, я не чувствую никакого облегчения. Страх заблудиться и умереть собирается внутри меня и почти заставляет кричать. Кассиэль забрал у меня не только веру в существование добра в этом мире, но и веру в себя. Ощущение беспомощности оказывается болезненнее, чем все раны на моем теле. Этого я ему никогда не прощу. Меня охватили отчаяние и паника. Темнота, окружившая меня, стала всепоглощающей, я чувствую ее у себя на коже и могу ухватиться за нее рукой. Она окружила меня, словно тюремная камера, но без решеток. Я зажмуриваюсь, потому что глаза все равно мне здесь не помогут, и делаю шаг вперед. Острые края ракушек впиваются в мои ступни. Но у меня нет другого выбора, кроме как уходить прочь от лестницы, на которой меня могут подстерегать стражники. Кажется, целую вечность я иду по темноте. Время от времени я упираюсь в колонны или руины стен под водой. Один раз я наступаю на кусок стекла и чувствую, как он распарывает мою кожу. Если бы здесь действительно водились подземные существа, то сейчас их бы точно привлекла моя кровь. Я не могу не размышлять о том, сколько людей погибло здесь за все века существования катакомб. Осознание того, что я хожу, возможно, по останкам, заставляет меня дрожать, но мне уже так холодно, что я едва чувствую собственное тело. Когда я наконец добираюсь до стены, то прижимаюсь к ней спиной. Каменная кладка влажная и пахнет плесенью, но я могу на нее опереться. Я медленно двигаюсь дальше и делаю вдох, когда оказываюсь у лестницы. Я падаю на ступеньки, опускаю голову на колени и прислушиваюсь. Вокруг тихо. Я чувствую себя последним человеком на земле. После того как мое сердцебиение успокаивается, я поднимаю свою поврежденную ногу. Стекло все еще торчит из моей кожи. Хотя я ничего не вижу, мне удается вытащить его. Рана обязательно воспалится. Со всей этой грязью иначе и быть не может.