Гнёт ее заботы - [46]
Лишь одна вещь его беспокоила, но она занимала все его мысли ― его жена становилась все менее материальной. Сны начинали терять свою яркость, и теперь, поутру, когда он искал ее укусы, он находил только бледные красные пятнышки. Он как сокровище хранил воспоминание об ее первом укусе и сентиментально продолжал расковыривать его, чтобы он не зажил.
Он никогда не пытался заглянуть в отвернутое к стене зеркало, но знал, что он там увидит ― болезненно-яркие глаза и щеки, горящие лихорадочным румянцем, что отмечал лица столь многих людей, встреченных им в последнее время.
Когда на девятую ночь он снова поднялся на холм, возвращаясь к себе, он обнаружил толпу людей, дожидающуюся его перед домом. Среди них была и его пожилая хозяйка. Его чемодан, упакованный, стоял позади них на траве.
― Ты не можешь больше здесь оставаться, ― отчетливо сказала домовладелица по-французски. ― Ты не сказал, что болеешь чахоткой. Карантинные правила на этот счет строгие ― ты должен отправиться в больницу.
Кроуфорд покачал головой, сгорая от нетерпения подняться наверх. ― Это не настоящая чахотка, ― умудрился ответить он на том же языке. ― Правда. Я доктор, и могу заверить вас, что страдаю от совсем другого недуга, который…
― Который возможно может обрушить на нас еще худшие беды, ― сказал кряжистый мужчина, стоящий возле сумки Кроуфорда. ― Средние зубы.
На какое-то мгновенье Кроуфорду показалось, что мужчина намекает на его укушенный обрубок пальца, но затем он вспомнил, что так называлась группа близлежащих гор: Dents du Midi[126].
Кроуфорд боялся, что полночь уже наступила, и она ждет его… или уже не ждет. ― Слушайте, неуверенно сказал он по-английски, ― я заплатил за эту чертову комнату, и я собираюсь…
Он попытался протиснуться через толпу, но выброшенная вперед ладонь толкнула его назад с такой силой, что он, не удержавшись на ногах, опрокинулся на траву, ловя ртом сбившееся дыхание. Его чемодан грохнулся на землю рядом.
― Во времена моих дедов, таких людей сжигали живьем, ― отозвалась домовладелица. Будь благодарен, что тебя просто попросили уйти.
― Но не в полночь же! ― выдохнул Кроуфорд, все еще не восстановив дыхание после толчка. ― Э-э, mais, c'est en pleine nuit[127]! Ворота Женевы закрываются в десять! Что вы прикажете мне де…
Давешний мужчина потащил из-под пальто что-то серебристое, но Кроуфорд решил не дожидаться, чтобы увидеть, что это ― распятие или нож; скрипя зубами, он перекатился на ноги, подхватил свою сумку и, изрыгая проклятья, хромая бросился вниз по холму.
Он надеялся добраться до Женевы, а там, если понадобится, подкупить стражу, чтобы попасть в город, а затем снять где-нибудь комнату, но она пришла к нему, когда он все еще был в пути.
Он шагал, закинув чемодан за спину, как вдруг, неожиданно, тот начал давить на него неприподъемной тяжестью. Он упал под его внезапным весом и скатился на несколько ярдов вниз, по обращенному к озеру склону… а затем, в поглотившей его вспышке радости, он осознал, что существо с пылающими глазами, что припало к земле позади и приближало широко раскрытый рот к его шее ― это она. И он не спал ― это был не сон.
Когда ее зубы прокололи кожу его горла, он неожиданно оказался где-то еще… даже кем-то еще. Он лежал в кровати, и тот, кем он был, знал, что находится сейчас на западном побережье Франции и собирается назавтра отплыть на корабле до Портсмута[128]. Мэри Годвин, его будущая жена, спала рядом, но мысли его в этот поздний час вились вокруг его теперешней жены, Гарриет и их двух детей, которых он оставил там, в Англии. Затем у него возникло странное чувство, будто кто-то подслушивает его мысли, и он поспешно захлопнул свой разум… и Кроуфорд снова оказался самим собой, простертым на покрытом росой травянистом склоне, под сверкающим куполом звезд, пока холодная женщина пила горячую кровь из его горла.
В голове мелькнула догадка, что вливающийся в нее поток крови ненадолго связал его разум с разумом Шелли.
Но теперь в его мыслях безраздельно царила она, и Кроуфорд забыл обо всем остальном. Она не пользовалась словами, но он понял, что она должна куда-то уйти. Уйти, чтобы выполнить данное пять лет назад обещание, и что лишь два находящихся здесь человека могли помочь ей совершить этот вояж ― и один из них как раз отбывал. Она сообщит о нем… его имя и отличительные черты… определенным типам… людей, которые постараются защитить его, если он попадет в беду.
И пока ее не будет… лучше бы ему хранить ей верность.
Кроуфорд пытался было возразить, сказать, как сильно он в ней нуждается, но хотя он кричал на нее, вглядываясь в ее колдовские глаза, пока ее словно выточенное из слоновой кости лицо нависало над ним, он не был уверен, что она его слышит.
В конце концов, она покинула его, на холодном склоне холма, слишком холодном, чтобы пытаться заснуть. Он поднялся на ноги, застегнул одежду и совершенно опустошенный, возобновил свой прерванный путь до Женевы.
Чуть позже в Гавре[129], на севере Франции, Перси Шелли шагнул на борт корабля, который должен был доставить его в Англию…
