Гнёт ее заботы - [178]
Не прошло и минуты, как мачта была поднята и водружена на свое место, и, как только багаж и четыре пассажира разместились на борту, концы были отданы, паруса подняты и обращенный к берегу шверц был опущен на воду, и лодка начала, разворачиваясь, удаляться от причала.
Джозефина сразу же направилась к одной из расположившихся под палубой узких лежанок, а Кроуфорд снова наполнил свою фляжку и уселся возле ограждения правого борта, и смотрел, как оставленное ими селение удаляется за кормой.
Сегодня был понедельник. Они покинули Лериче в ночь с субботы на воскресенье, и он уже потратил больше половины от двух тысяч лир, которыми его снабдил Байрон… а так же потерял карету и лошадей.
Но брэнди вселило в него надежду. Если нам хоть немного повезло, подумал он, мы также потеряли и наших преследователей, и человеческих и нечеловеческих.
Всю вторую половину дня лодка лавировала по течению По, между бескрайними зелеными полями, то там то здесь пестреющими белыми стадами коров. На закате Джозефина, пошатываясь, поднялась на палубу.
Делла Торе на мгновение задержал на ней взгляд, затем пересек палубу и сел возле Кроуфорда. ― Она укушена, ― сказал он.
Кроуфорд пьяно кивнул. ― Мы собираемся это изменить.
― Тогда зачем вы направляетесь к морю? Я слышал, чтобы избавиться от вампиров отправляются в Альпы.
― Мы собираемся сделать это в Венеции.
― В Венеции? ― делла Торе покачал головой. ― Венеция ― это их цитадель! Говорят, что именно там живет их король.
Джозефина приблизилась к ним и, не говоря ни слова, взяла у Кроуфорда фляжку и как следует к ней приложилась. ― Боже, ― произнесла она по-английски, ― я… Она мотнула головой, вглядываясь в отдаленную береговую линию.
― Я знаю, ― сказал Кроуфорд. ― Я тоже все это пережил. Сопротивляйся этому ― если не ради себя, то хотя бы ради ребенка.
Она зябко поежилась, но кивнула и сделала еще глоток.
― Говорите по-итальянски, ― сказал делла Торе. И Кроуфорд впервые уловил в его голосе неподдельное беспокойство.
Небо над головой стремительно темнело, затягиваемое тяжелыми облаками.
На закате мужчина из доков ― чье имя, заключил Кроуфорд, было Спуто, что по-итальянски означало плевок ― начал закладывать галс в сторону огней проплывающего мимо города, но делла Торе велел ему продолжать движение и плыть всю ночь. Спуто пожал плечами и подчинился, заметив лишь, что если они собираются плыть дальше, им необходимо зажечь навигационные бортовые огни. Делла Торе обошел лодку с масляным фонарем, осторожно зажигая от него светильники, подвешенные на цепях над темнеющей за бортами водой.
Ветер набрал силу, и лодка неслась вперед, несмотря на приспущенный наполовину грот-парус.
Кроуфорд расположился на носу, ощупывая рукоятку спрятанного под пиджаком пистолета и наблюдая за беспокойным небом ― но все равно был застигнут врасплох, когда существо обрушилось на лодку.
Звонкий музыкальный звук, словно меч, скользящий по струнам арфы, стремительно прорезал воздух, а затем сокрушительный удар пошатнул жалобно застонавшую в ответ палубу ― лодку бросило в сторону, раздался громкий треск и хлопки лопающегося такелажа, и когда упавший Кроуфорд обернулся назад и взглянул в направлении кормы, волосы встали дыбом у него на затылке.
В раскинувшемся над мачтой темном небе медленно вырастала полупрозрачная фигура, фигура женщины. Ее длинные волосы струились позади, словно грациозные медузии щупальца. Длинные, блестящие, словно полупрозрачное стекло, руки и ноги молотили в воздухе, и Кроуфорд догадался, что удар о палубу отбросил существо назад, и теперь оно готовилось снова обрушиться на лодку. Лицо существа было искажено безумной яростью.
Делла Торре и Спуто отползли на корму и сидели, боясь пошевелиться, хотя делла Торре выхватил пистолет; Джозефина стояла возле мачты, взирая в лицо парящей в воздухе женщины. Кроуфорду показалось, что голова ее наклонена, и она смотрит вверх своим стеклянным глазом.
Кроуфорд вытащил пистолет и прицелился в нечеловечески прекрасную женщину ― страстно желая, чтобы лодка перестала раскачиваться, и руки обрели твердость, и чтобы у него было с собой еще несколько пистолетов ― а затем выпустил запертый в груди воздух и спустил курок.
Отдача подбросила запястье, и он на миг ослеп от длинной желто-голубой вспышки, но сквозь стоящий в ушах перезвон услышал, как существо пронзительно металлически завопило.
Кроуфорд откатился к другому борту, и сразу вслед за этим воздух сотряс выстрел пистолета делла Торре.
На лодку вновь обрушился удар. Кроуфорд поднялся на колени на накренившейся палубе, ожесточенно пытаясь изгнать из глаз застилающее взор ослепительно-красное пятно.
Неясно он различил фигуру нечеловеческой женщины; она плыла в воздухе в каких-нибудь нескольких ярдах над палубой; ее прекрасные волосы извивающейся короной рассыпались вокруг головы. Стройные, совершенные ноги простерлись позади тела, а увенчанная когтями левая рука медленно тянулась к Джозефине.
