Глядящие из темноты - [2]

Освоив сеть межпространственных тоннелей, Земля столкнулась с несколькими цивилизациями — и все они вполне укладывались в привычные рамки и знакомые социальные модели. Даже физически аборигены вполне соответствовали земным расам — что наталкивало на определенные выводы. Конечно, неприятно думать, что ты, гордый представитель совершенной технологической цивилизации, на деле лишь последыш давно ушедшей силы, щедрой рукой рассеявшей семена жизни по всей Галактике…

В общем, везде одно и то же.

Разумеется, полное сходство невозможно — уклад, религия, письменность повсюду самые разнообразные, а порою и вовсе причудливые, но при всем при том люди — везде люди.

Разум, возникший и распространившийся повсюду, чтобы Вселенная могла осмыслить саму себя.

Разрозненные очаги сознания; но когда-нибудь, в очень далеком будущем, отдельные мелодии сольются в мощный оркестр, и человечество выйдет за пределы Галактики и двинется на поиски своих неведомых прародителей.

А пока…

За последние несколько столетий как-то сам собой выработался алгоритм контакта: даже не контакта — постоянного присутствия, полномочного представительства миссий, действующих почти самостоятельно, — а в данном случае, когда связь оборвалась, и вовсе самостоятельно. Собственно, такие миссии предназначались в основном для того, чтобы приучить аборигенов к мысли о существовании иных миров, чтобы в тот момент, когда цивилизация готова будет выйти к звездам, она смогла бы примкнуть к сообществу таких же миров без страхов и без напряжения… нормальный, полноценный контакт на паритетной основе.

Если вообще возможен контакт на паритетной основе.

— Никакой конец света, — заметил маркграф, — не помешает мне принять гостей как должно. Прошу к столу.

Он сделал широкий жест рукой, приглашая в примыкающую к парадному залу трапезную. Там все уже было приготовлено для ужина. Сегодня подавали оленя из графских угодий, с молодым укропом, и какую-то птицу — Леон так и не понял, какую именно. Две белоснежные гончие сыто грелись у камина, даже не давая себе труда поинтересоваться, чем кормят их хозяев. Еда была неприхотливой, но сытной и вкусной, и Леон подумал, что гораздо проще помогать себе двумя ножами, как это было принято на местных трапезах, чем орудовать многочисленными вилочками и лопаточками на аналогичном земном приеме. И нечего было опасаться, что терранские амбассадоры попадут здесь в переделку вроде той, что постигла этнографов на Танталусе, которых от острого отравления местными яствами, совершенно безобидными, если верить показаниям химического анализатора, спасла лишь поспешная эвакуация. «Нет худа без добра, — подумал он, — мы могли застрять и не в такой дыре».

Его посадили рядом с местным примасом. Проще простого было отличать служителей Правой Ветви от Левой — по темной или светлой оторочке по подолу и рукавам в остальном совершенно одинаковых одеяний. Этот был на стороне Светлого, возможно, все домочадцы маркрафа держали сторону Светлого (что, впрочем, не значило, что брат-двойник незаслуженно забыт).

Близящийся конец света его сосед явно принимал философски и жареное мясо поглощал с аппетитом.

— Хотелось бы услышать ваши комментарии, ваше святейшество, — сказал Леон.

— Не хочу вас огорчать, — ловко орудуя ножами, священник наполнил опустевшую тарелку, — поскольку, как мне известно, вы не придерживаетесь наших верований. Но если наступит конец света, он наступит для всех.

Он поглядел на Леона и успокаивающе похлопал его по руке.

— Время — странная штука, амбассадор Леон. В комментариях к Писанию ясно сказано, что Воссоединение наступит вскоре после совершенно определенных знамений, и сейчас мы наверняка наблюдаем одно из них.

— Но… — попытался возразить Леон.

— Другой вопрос, что такое «вскоре», — прервал его священник, — в высших мирах время течет по-иному. Возможно, братья-двойники уже протянули друг другу руки, но, пока их пальцы соприкоснутся, для нас пройдут десятки, а то и сотни лет. В любом случае ничего непредвиденного не происходит — человек рождается для того, чтобы умереть, и умирает для того, чтобы возродиться вновь.

Леон вежливо склонил голову.

— Ведь само Воссоединение толкуется нашими богословами неоднозначно, — продолжал примас. — Быть может, это не полная и окончательная смерть, а, напротив, полное и окончательное возрождение. Что такое человек сейчас, в его нынешнем облике, амбассадор Леон? Довольно жалкое создание, честно говоря. Но после Воссоединения… Кто знает, быть может, людям откроются новые миры и Кальмские топи больше не будут пределом земли?

Под столом Леон пнул Берга ногой.

— Слышал?

— Кстати, касательно географии, — примас поглядел на Берга. — До прибытия миссии мы ничего не знали о вашей стране. Ни в одних хрониках… Где, вы говорите, она располагается?

— За Восточным морем, — ответил Берг, сидящий напротив, — и еще десять дней сухим путем.

— Или три дня вверх по реке, — уточнил Леон. — Поскольку между морем и Террой лежат очень плохие земли.

«Чем дальше мифическая страна Терра от Срединных графств, тем безопаснее, — подумал он. — Тут, на относительно плодородной земле, зажатой между болотами на юге и гребнями гор на северо-западе, территория поделена, точно лоскутное одеяло, и угрозы следует ожидать от ближайших соседей, а не от дальнего, никем не виданного государства, откуда послы добирались полгода… сначала по реке, потом по бурному морю, где даже летом не утихают затяжные шторма и смерчи бродят на горизонте, точно вставшие на дыбы гигантские дождевые черви…»