Глупые истории - [3]

Снаружи было совершенно пусто, если не считать одинокой вороны. Ворона тут же заметила приманку, цапнула её и понесла в гнездо — воронят кормить.

«Вроде попался кто-то, — подумала рыба, пулей вылетев из лунки (она же не успела отпустить удочку) и быстро поднимаясь вверх. — А может, чего доброго, попалась я сама?»

Рыба в ужасе бросила удочку и с криком: «Не желаю летать, я плавать хочу!» — шлёпнулась с высоты обратно в прорубь.

С тех пор рыба не рыбачила никогда, а почему — никому не рассказывала.

Лук

Как-то раз одна маленькая луковка нечаянно свалилась на пол, расшибла нос и горько расплакалась. Глядя на неё, не удержалась от слёз и её лучшая подруга, луковка-толстушка. От такого душераздирающего зрелища вовсю разревелась хорошенькая красная луковка, и всем сделалось ещё горше. А как известно, луковые слёзы действуют не хуже жалостных фильмов про несчастную любовь, и потому через несколько минут в кухне рыдали все луковицы до единой.

Рыдал и я, потому что как раз начал резать лук для супа.

Летучие книги

В одном городишке люди жили очень неинтересно. Они смотрели телевизор, разговаривали по телефону, некоторые даже знали, что такое фотоаппарат, но ни у кого не было книг — на весь город ни одной книги! — а потому мамы не могли по вечерам почитать детям сказку, и бедным детям ничего не оставалось, как торчать перед телевизором.

Осенью над городом пролетала стайка книг. Надо же, изумились книги, глядя сверху вниз, отыскалось такое местечко, где люди понятия о нас не имеют!

— Но мы ведь можем им помочь! — воскликнул один пухлый томик.

И все книги повернулись страницами вниз и начали сыпать на городишко буквы.

Странно, удивлялись люди, выходя на улицу: снег-то до чего ранний в этом году, да ещё сыплются с неба не хлопья, а буквы! Сначала люди только удивлялись, потом стали буквы собирать, потом складывать из них слова и предложения, а из тех — разные истории и сказки. Но ведь историям и сказкам место не где попало, а в книгах. И в городке появились книги. С тех пор мамы каждый вечер читали детям сказку, а телевизор включали, только когда те заснут — просто так, шутки ради.

Снеговик

Во дворе нашего дома стоял снеговик. Глазки-угольки, на голове вместо шапки старая, насквозь проржавевшая кастрюля, в руке метла, а там, где полагалось быть носу, — самая настоящая оранжевая морковка. Правда, разума у него не было, но снеговик прекрасно обходился и без него, зато широкая глуповатая улыбка ясно говорила о том, что душа у него добрая… хотя я-то малость сомневаюсь, была ли у него душа.

Стоял себе снеговик и смотрел через окно, что делается в доме. Видел уютную комнату, где люди пили горячий чай. И слышал, как люди говорили о том, что скоро придёт какая-то Весна, и тогда станет не только тепло, но и красиво, потому что всё вокруг расцветёт.

— Хоть бы поскорее уже пришла эта Весна, — мечтал снеговик.

Наконец таинственная Весна пришла. Солнце пригревало всё сильнее, и чем теплее становилось, тем больше ликовал снеговик. Только недолго он ликовал: чем теплее становилось, тем быстрее он… таял, и вскоре от снеговика только и осталось, что пара угольков, ржавая кастрюля да метла.

А морковку утащил заяц, ненароком заскочивший ночью во двор. В отличие от снеговика заяц этот не был мечтателем: он жил сегодняшним днём и ценил то, что вовремя подворачивалось.

Состязание

Задумала раз улитка побегать наперегонки со стрелкой часов.

— Длинную, минутную, мне всё равно не обогнать, — размышляла улитка, — а вот с часовой, коротенькой, можно и потягаться.

Ровно в шесть был дан старт, и улитка сорвалась с места.

— С такой бешеной скоростью я ещё никогда не носилась, — радовалась улитка.

А когда часовая стрелка коснулась цифры пять, улитка треснулась о стол и вниз головой полетела на пол.

— Может, теперь со мной посоревнуешься? — усмехнулся настенный календарь.

Фрукты

На кухонном столе стояла тарелка с фруктами.

В доме все давно уснули, а фрукты всё никак не могли решить, кто из них должен быть главным.

— У меня такой чудесный загар! Солнышко меня всего позолотило! И к тому же я безупречно круглый, — нахваливал себя апельсин.

— А я зато самой Луне двоюродный брат, — убеждал в своём превосходстве банан.

— Ну, посмотрите! — выставляла напоказ пухлые щёчки толстушка груша. — Ведь я же настоящая королева! Разве не похожа?

— Скорее уж ты похожа на воздушный шарик, — усмехнулся лимон, но сразу же, сделав кислое лицо, прибавил: — Совсем отбились от рук! Фруктам необходим строгий порядок, а кроме меня навести такой порядок некому!

Проспорили они до самого утра, а утром наша семья собралась на кухне — завтракать. Сестрёнка содрала с апельсина золотую шкурку, а очистив его догола, слопала, даже и не заметив, как безупречно округлы его формы. Мама умяла двоюродного брата Луны, не обратив внимания на его знатное происхождение. Зато я, уплетая грушу, ощутил, что вкус у неё и впрямь королевский, а у папы, когда он пил чай с лимоном, выражение лица было скорее довольное, чем кислое.

Сторож

Утро выдалось чудесное. Пума лежала на ступеньке и через маленькое лестничное окошко следила за тем, что делается на улице. Пума — это наша собака, и имя для неё мы выбрали самое подходящее, потому что шерсть у неё красивого песочного оттенка.