Глупые белые люди - [36]
Следующие двенадцать лет я сидел в классе, выполнял задания и думал только о том, как отомстить. В четвертом классе я организовал подпольную школьную газету. Ее запретили. В шестом я попробовал еще раз. Газету запретили. В восьмом я не только начал выпускать газету, но и убедил хороших сестер разрешить мне написать пьесу для рождественского школьного концерта. В пьесе рассказывалось о том, сколько крыс обитает в церковном зале и как крысы всей страны собрались в церковном зале школы имени Святого Иоанна на ежегодный съезд. Священник запретил и пьесу, и газету. А мне и моим друзьям приказали подняться на сцену, спеть три рождественских гимна и без единого лишнего звука сойти оттуда. Я уговорил полкласса подняться на сцену и молчать.
В итоге мы стояли на сцене и просто смотрели в зал — тихий протест против цензуры. Ко второй песне, сломавшись под строгими взглядами родителей, многие присоединились к поющим. К третьей сдался и я, завыв «О, святая ночь» и поклявшись отомстить позднее.
Средняя школа, как все мы знаем, представляет собой изощренное садистское наказание для детей, придуманное мстительными взрослыми, которым уже не доступна присущая молодежи способность бить баклуши семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки. Чем еще объяснить те суровые четыре года унизительных комментариев, физического насилия и утверждения, что ты единственный девственник в классе?
Стоило мне поступить в среднюю школу — и вообще познакомиться с системой государственных школ, — как я позабыл все свои обиды на сестер прихода Святого Иоанна. Все они вдруг показались мне умницами и ангелами. Теперь я ходил по коридорам вместе с парой тысяч пленников образования, злобно теребящих авторучки. Сестры посвятили свою жизнь обучению других без всякого земного вознаграждения. А вот директора средних школ руководствовались простым правилом: «Затравим маленьких выродков как собак, а потом посадим в клетку, пока не сломим их волю или не отправим на живодерню!» Делай то, не смей делать это, заправь рубашку, прекрати улыбаться, где твой пропуск?.. ЭТО НЕ ПРОПУСК! ОСТАНЕШЬСЯ ПОСЛЕ УРОКОВ!!!
Однажды, вернувшись домой из школы, я нашел газету. Ее заголовок гласил: «Двадцать шестую поправку приняли — возраст избирателей снижен до восемнадцати лет». Чуть ниже был еще один: «Президент школьного комитета вышел на пенсию, место вакантно».
Х-м-м. Я позвонил в администрацию округа.
— Э-э-э, мне через несколько недель исполнится восемнадцать. Если я могу голосовать, то, значит, могу и баллотироваться?
— Дай-ка подумать, — протянула женщина. — Об этом еще никто не спрашивал!
Она порылась в каких-то бумагах и вернулась к телефону.
— Да, — сообщила она. — Ты можешь баллотироваться. Собери двадцать подписей, и тебя включат в список кандидатов.
Двадцать подписей? И все? Никогда не думал, что баллотироваться в школьный комитет так просто. Я собрал подписи, подал заявление и начал предвыборную кампанию. Моя платформа? «Уволить директора средней школы и его заместителя!»
Взбудораженные тем, что ученик средней школы действительно может найти законные причины для увольнения высших школьных чинов, которые к нему цеплялись, еще пятеро местных «взрослых» тоже решили баллотироваться.
Разумеется, они еще больше раскололи голоса старших избирателей — и я победил, получив голоса всей молодежи от восемнадцати до двадцати пяти лет (которые вряд ли пришли бы на выборы, если б не соблазнились идеей послать своего директора на виселицу).
На следующий день после победы я шел по школе (мне оставалось учиться еще целую неделю) и миновал заместителя директора с гордо незаправленной рубашкой.
— Доброе утро, мистер Мур, — процедил он. Раньше меня звали «Эй, ты!». Теперь я стал его начальником.
Через несколько месяцев после того, как я начал работать в школьном комитете, директор и его заместитель подали «заявление об уходе» — уловка для «сохранения лица» в тех случаях, когда вас «просят» уйти. Через пару лет директор умер от сердечного приступа.
Я знал его с незапамятных времен. Когда мне было восемь, он пускал меня и моих друзей покататься на коньках или погонять шайбу на маленьком прудике за его домом. Он был добрым и щедрым и всегда оставлял дверь своего дома открытой — на случай если нам понадобится переодеть коньки или погреться. Годы спустя меня пригласили в новый оркестр играть на бас-гитаре, а своей у меня не было. Он одолжил мне гитару сына.
Я говорю это, дабы напомнить себе: что-то хорошее есть в каждом из нас, и человек, с которым у меня возникли серьезные разногласия, одновременно еще и тот, кто поил нас, замерзших соседских ребятишек, горячим шоколадом.
Если вы — американский школьник, то скорее всего довольно плохо знакомы с конституцией США и своими гражданскими правами. Посему предлагаю прочесть этот карманный справочник, составленный по материалам Американского союза гражданских свобод (АСГС). Коли вы захотите узнать побольше о своих правах, о вопросах формы, о ваших школьных документах или дискриминации на почве сексуальной ориентации, свяжитесь с местным отделением АСГС, а можете зайти на их сайт в Интернете: www.aclu.org/ students/slfree.html.
