«Глухой» фармацевт - [26]

— Есть ход! — обрадовался Бойченко. — Катакомба или ниша глубокая. И там — клад. Конечно! Так и бывает! Ты, Костя, давай наверх, доложи Валерию Михайловичу и захвати большой моток шпагата. Может, нам далеко идти придется.

Пока Костя лазил наверх, Матвей пытался разглядеть подземелье, но свет фонарика лишь метался по тоннелю. Бойченко не терпелось двинуться вперед, но он знал, что Горожанин вольностей не любит и за действия без приказа может отстранить от операции. Наконец, Костя вернулся:

— Горожанин сказал: «долго внизу не находиться», Конец бечевки он оставил у себя, чтоб мы могли, если надо, тревогу поднять. Велел проверить оружие, беречь свечи и батарейки в фонарях. Пека можно, пользоваться керосиновыми лампами.

Неожиданно вниз спустился Саша Троян.

— Ты зачем? — удивился Матвей.

— Горожанин послал. Мало ли что.

По прямой подземной галерее, вырытой в твердой глине, Матвей полз с фонарем. За ним Костя с «Летучей мышью», а следом, ориентируясь на свет, Сашка. Некоторое время они двигались, не разговаривая. Тьма за светлыми пятнами от фонарей была тугой и плотной. Дышать было трудно, спертый воздух душил.

Отстав от Бойченко, Костя посветил на пол и чуть не вскрикнул. По глиняной осыпи вилял тонкий след. Косте показалось, что он такой же, какой он однажды видел в балке, на песке. Тогда они с ребятами пошли по нему и догнали огромную гадюку, с которой едва справились.

Дрожь пробежала по спине. Воображение ясно рисовало больших страшных змей, каких он недавно видел в иллюстрированной истрепанной книге «Ад» Данте, которую читал Матвей. Змеи набрасывались на голых, людей, обвивали тела и втягивали их в чудовищный кишащий клубок. Костя глянул в сторону: прямо из глины на него глядела, гипнотизируя немигающими глазами, огромная змея. Он отвел взгляд в сторону, но и оттуда на него стала наползать еще одна отвратительная гадина. Он зажмурил на мгновение глаза и все исчезло.

«Вот чертовщина в голову лезет», — подумал он.

— Ты чего? — накинулся на него Сашка. — Нам нельзя отрываться от Матвея. Мало ли что может случиться.

— Глянь-ка сюда. Змеиные следы. А вот еще!

— Какие там следы? Так глубоко их под землей не бывает.

— Ты посмотри, Саш… Настоящие змеиные следы.

— По мне хоть чертячьи. Ничего не вижу. Очки запотели.

— Что случилось? — крикнул Матвей из глубины катакомбы. Голос его прозвучал глухо и тревожно.

— Следы змеиные…

Показалось, что Бойченко долго не отвечал.

— Ерунда, никаких змей тут быть не может, — послышался наконец голос Матвея.

— Хватит с вашими змеями, — почему-то рассердился Костя и подумал: «Германцев били, бандитов бьем, а тут что-то мерещится. Герои тоже мне…»

Решетняк в ту минуту забыл, что змеи «привиделись» ему, он поспешил к Бойченко.

Через несколько метров они увидели с правой стороны чернеющий вход в другую катакомбу. Ребята остановились, решая, куда идти. Из боковой катакомбы вроде тянуло свежим воздухом, дышать стало легче.

— Пошли вперед, разведаем, а потом посмотрим, как дальше быть, — предложил Матвей.

Костя воткнул у поворота гвоздодер, привязал к нему шпагат, и они двинулись. Метров через двести Матвей увидел впереди два ярких светлячка, потом еще два. Он пошевелил фонарем, светлячки исчезли.

— Крысы гуляют, — шепотом объяснил Костя. — У них здесь ход к норам. Может, там детвора народилась?

— Терпеть не могу крыс. И мышей тоже, — прошипел Матвей, его всего передернуло.

— У Махно, наверное, пострашнее что видел, — заметил Сашка.

— Видел, но к крысам испытываю отвращение, — сказал Матвей.

— А вон одноглазая, — осветил Костя что-то сверкнувшее во тьме.

Матвей подался вперед:

— Это не крыса, а какой-то камешек блестит. Подобравшись к нему поближе, Бойченко осветил камешек, и тот заиграл голубоватыми лучами. Матвей поставил фонарь, взял камешек и поднес его к свету.

— Хлопцы, гляньте, серьга! И как будто с бриллиантами. Ура, хлопцы! Здесь клад!

Толкаясь, мешая друг другу, ребята поползли вперед. Через полтора-два метра они наткнулись на три позеленевшие медные кастрюли с плотно закрытыми крышками. Кастрюли были одинаковой величины, прямые, ведра по полтора каждая. У одной кастрюли крышка прилегала неплотно. Из щели торчало тряпье, войлок, изгрызенный крысами.

— Отойдите назад и пошарьте хорошенько внизу. Не валяется ли там еще что-нибудь, — сказал Матвей.

Но они больше ничего не нашли. Тогда Костя Решетняк поставил одну кастрюлю на стянутую с себя гимнастерку, чтобы ее легче было двигать за собой по катакомбе. Матвей подталкивал кастрюлю сзади одной рукой, а в раненой зажал драгоценную серьгу. Первым поднялся из колодца Сашка и закричал:

— Валерий Михайлович! Там клад! Там, у Матвея!. Какой-то бриллиант! И кастрюля… А всего целых три кастрюли! С золотом!

— Ну, молодцы, комсомольцы! — обрадовался Горожанин. Вскоре в подвал выбрались и остальные кладоискатели, усталые, перемазанные пылью и грязью.

По бокам кастрюли поставили фонари и свечи. Ребята присели на корточки и начали осторожно перебирать содержимое. Тряпки и войлок отложили в сторонку, а ценности выкладывали на разостланную гимнастерку. Потом Горожанин и Валя стали сортировать драгоценности, раскладывая их кучками: бриллианты с бриллиантами, рубины — с рубинами, изумруды с изумрудами, сапфиры с сапфирами, жемчуг к жемчугу, отдельно миниатюры с эмалью или украшения тончайшей филигранной работы. Были полные гарнитуры: браслеты, кулоны, кольца, серьги, диадемы с одинаковыми камнями, а также табакерки, маленький образок, икона-складень — и все из золота или платины и с драгоценными камнями. Горожанин разглядывал каждую вещицу в лупу.