Глухая ночь - [2]

Шрифт
Интервал

Ему лишь верю, Его чту!
Друзей не нажил — только растерял…
И капиталов нет, разве что… долги!?
Нет, есть ещё… заклятые враги…
Вот весь мой сущий капитал.
Ещё вот… боли причинял,
Не злонамеренно, от глупости бесстыжей!..
За то, заслуженно пристыжен!..
И сам себя за это проклинал!!!
Жизнь коротка. Не нам про то решать,
По сколько лет отпущено кому!?
Я — человек и потому, по сердцу, если, по уму,
С покорностью, терпением приму,
Что предначертано Судьбою испытать.
Не по нутру мне ныть и плакаться в «жилетку»!..
И оптимизмом не могу похватать…
Не той я, вероятно, масти…
Иль жизнь впечатала лихую метку?
Сколь, не пиши — всё та же грусть,
Всё та же пустота глухая…
Жизнь всё же штука не простая!..
И я молюсь, неистово… молюсь!..
5.11.2003 г.
Шадринск

«Иной раз кажется — предел…»

Иной раз кажется — предел —
Жизнь потеряла смысл,
Что оказался не у дел,
Что выдохся и скис!..
Но, что — то вдруг в душе всплеснётся,
Судьба быть может, улыбнётся?.
Но, вновь ложится кисть на струны,
Как будто бы кто в уши дунет,
И… струйкой родниковой, чистой,
По капле — нота к ноте,
Мотив рождается лучистый,
В душе — водовороте!
Шадринск

Несбыточная мечта

Проболтался по жизни немало…
Подыхал, но, всё, же… выжил!..
Суета уйму времени отнимала!..
Я ж мечтал побывать в… Париже!..
Не судьба, мой корабль дал течь…
Волны старости сердце лижут.
Но, лишь стоит только прилечь…
Снова вижу себя в… Париже!..
Вот кому б объяснился в любви!..
Пусть помпезно и слишком пышно…
Se la vi, moon her, se la vi!..
Моё сердце всегда в Париже!
Нет, Москва столица… понятно!..
Но, Россией я сыт — выше крыши!!!
Мне б родиться было б приятней,
В никогда не бывавшем Париже!..
Сон. Шадринск

Глухая ночь

Глухая ночь, и на душе так скверно,
Так не устойчиво, тревожно, смутно…
Зачем — то на часы гляжу ежеминутно?
И плотью ночи… давит сердце…
В такие вот минуты ощущаешь ясно,
Всё суета сует, всё суета!..
Приходит миг, быть может неспроста,
Ты понимаешь — всё напрасно!
Но, ночь мудра, она молчит и… ждёт,
И я чего — то выжидаю, вглядываясь в темень?..
И время, как китайский «дождь»,
Стук да стук монотонно в темя.
Что ночь, что я? Мы, в общем — то одно,
Я, ей принадлежу, она — сама себе и больше никому!
В конечном счёте, все мы погружаемся во тьму…
А дальше? Известно Богу одному.
(бессонница)

Убогая жертва

Одноглазая ночь в полудрёме,
Из-под века набухшей тучи,
Медный глаз свой пялит коровий,
На мою судьбу невезучую…
Отражается взгляд хулиганки,
В хрустальной вязи фужерной,
Будто бросила мне на «полбанки»,
Горсть монет как убогой жертве!..
И как юродивый дурачок,
Счастлив я надменной подачке!?
Нет, не купишь за пятачок,
Рассвет вот — вот замаячит…
Пачкая серой краской,
Проявит ночные утехи…
Исчезнут хмельные сказки,
Выплывут буден огрехи.
Реальность как, правда — не к месту!..
Она страшна и вульгарна!
Мираж куда как уместней,
Под пьяный аккорд гитарный.
Гранёная муть стакана,
Чудится… хрусталём…
Рубцуются душевные раны…
И мнишь себя… королём!..

Любить людей?

Любить людей? Вот закавыка!..
Себя любить… ещё понятно…
Чего греха таить, приятно!..
Но, что б других!? С какой же стати???
Какой монетой тебе платят,
Такой и ты ведёшь расчёт!
И если кто — то в морду бьёт,
Рука твоя сама тяжёлый камень схватит!..
Но, вот позиция, которая ведёт в тупик —
Любить других!..
Нет, не привык!
Одно лишь знаю, Что любовь к другим,
Как едкий дым,
Слепит и делает тупым,
К кому эмоции свои струим.
Нет, если уж любить — так втихаря,
Ни слова никому, не говоря.

Буланый конь

Друг ты мой, буланый конь,
Во тумане погуляй.
Ах, двухрядочка гармонь,
Про любовь мне наиграй…
Постели постель ковыль,
Звёзды, расскажите сон,
Ждёт ли та, кого любил,
В которую влюблён?..
Стережёт покой луна,
Речка блещет серебром.
За волной бежит волна,
В край далёкий, где мой дом…
Переборами гармонь,
Сердце теребит…
Отдыхай мой верный конь,
До утренней зари.
А на утро нас с тобой,
Путь не близкий ждёт…
Рисковать, так — головой!
И, да поможет нам Господь!..
Знать назначено судьбой,
Казаку неравный бой!..
Всхлипнет жалобно гармонь,
Да заржёт печально конь.

«Быть или не быть»?

Заумствования — осточертели!
От простоты — тошнит!
Ужели люди озверели, В самом деле,
И как и прежде, — «Быть или не быть»?
Цивилизация как искуситель — змей,
Сердца и души разъедает…
И ядом раны омывая,
Цинизмом добродетель подменяя,
Рассудок в людях убивает!..
Приговорён мечтатель и поэт,
Не в моде нынче… толерантность…
На первом плане чванство, жадность!..
И тьма сжирает алчно свет.
Умолк поэт дарящий Свет…
В чаду дымов садисткой власти.

Призрак фрегат

Уж сколько лет тому назад,
Покинул берег парус мой…
В открытый океан фрегат,
Ушёл… но, не пришёл домой…
Напрасно жду, уж не вернуть,
Фрегат моей любви…
За горизонт не заглянуть…
Уходят в вечность корабли!..
Призрак фрегат,
В море манит…
Чайки грустят…
Парус, парус, парус…
Сердце томит!..
В потоке будней суеты,
По пустякам, по мелочам,
Сжигал я за собой мосты,
Спалил и юности причал!..
Но, только тронет небосклон,
Чарующий закат,
Из золотых небесных волн,
Свой парус поднимал фрегат!..
Призрак фрегат,
В море манит…
Чайки грустят…
Парус, парус, парус…
Сердце томит!..

Земляничные поляны

Изумрудная река,
Радуга — корона!..
Как увидел — обласкал,
Русская Мадонна!..
Земляничные поляны,
Росы по утрам…
Запах горький, запах пряный,

Рекомендуем почитать
Ошибка инженера Гарина

Осень 1942-го года. Гитлеровские войска завязли под Москвой и Ленинградом, впереди еще одна русская зима. В кабинете рейхсминистра Альберта Шпеера раздается телефонный звонок. Некий русский предлагает немецким войскам оружие, которому нет равных. Фамилия русского авантюриста Гарин. Петр Гарин.


Насмешка судьбы

Дрейк Хантер — обычный парень с необычной судьбой. В один миг, он осиротел и приобрел новую семью. Маленькому мальчику пришлось узнать, что помимо обычного мира, есть другой мир — темный, населенный монстрами и чудовищами, где ночные кошмары — это реальность. В мире, где ночью на тебя может напасть любое существо, где гаргулья приносит вести, а инкуб может оказаться с тобой в одной постели. Мало кто знает, что после школы, Дрейк учится охоте на монстров, которые обитают рядом с людьми. Всё это — его повседневная реальность, груз с которым нужно научиться жить.


Слезы наяды

Как выяснилось, истории написания привлекают читателей больше, чем обычная аннотацию — поэтому расскажу, как зародился сюжет этого романа. Я сидела в Греции в каком-то кафе, на прекрасном острове Паксос. И на салфетке в этом кафе была изображена русалка с двумя хвостами. И я подумала, что у меня нет ни одной книги про Грецию — непорядок! А потом увидела эту русалку и подумала, почему же у нее все-таки два хвоста? Наверное, потому что она — дочь обычной русалки и человека…


Указующий камень

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чужой кусок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скипетр всевластья

Что может быть хуже нелюбимой работы? Высокомерные клиенты и пронырливые коллеги, бесконечные отчёты и срочные списки. Дни тянутся тоскливой чередой, пока ты прозябаешь в офисе, мечты остаются рисунками в блокноте. Так думала Нина Ракитина и отчаянно верила в случай, который бы изменил опротивевшую жизнь. Но если бы она знала, к чему порой приводят желания! Вчера — рядовая госслужащая, сегодня — ищешь артефакт, тысячелетие назад принадлежавший могущественному колдуну, а завтра… Завтра может не наступить, ведь грань между мирами тоньше, чем стенка мыльного пузыря.