Глубокое синее море (др. пер.) - [35]

В каюте миссис Леннокс были опущены только жалюзи, и он мог явственно слышать, как шумит вода. Он постучал. Никакого ответа. Может быть, она ушла и забыла выключить воду? Он поискал ее на палубе, в салоне, в столовой, а потом вернулся к ее каюте. Поскольку на его повторный стук не последовало никакой реакции, он подошел к каюте Керин.

Годдер быстро объяснил ей, в чем дело.

— Может быть, вы войдете к ней в каюту и посмотрите, что там произошло? — попросил он в заключение.

— Конечно. — Она постучала, окликнула ее и, наконец, вошла в каюту. Почти в тот же момент он услышал, как она в испуге закричала:

— Она лежит под душем! Подождите, я вынесу полотенце!

Он услышал, как Керин выключила воду, а потом увидел, как она подбежала к двери. На лице у нее был ужас. Он последовал за ней в ванную. Мадлен Леннокс лежала лицом вниз на полу душевой кабины, и из-под ее мокрых волос сочилась тонкая струйка крови. Простыня, которой Керин накрыла ее тело, была уже совсем мокрой. Годдер перевернул ее и приподнял, чтобы Керин могла подложить под нее простыню. На подушку она положила полотенце, и он положил миссис Леннокс на постель.

Потом он пощупал пульс.

— Она жива, — сказал он. Пульс был слабым, но ровным, и грудь ее равномерно вздымалась и опускалась.

— Я скажу Барсету, чтобы он позвал Линда, — предложила Керин и быстро выскочила из каюты.

Годдер огляделся и увидел через открытую дверь в ванную, что там на полу валяется кусок мыла. Но две другие вещи приковали его внимание много больше. Одной из них была сама головка душа. Арматура была такой же, как и в его ванной, и закреплена сверху. А другой вещью была сухая и неиспользованная шапочка для купания, которая висела тут же на крючке. Душ начал работать приблизительно в то самое время, когда боцман, приблизительно в половине восьмого, начал шуметь своим шлангом, поливая палубу… Что ж, теперь ты знаешь все, что ты хотел знать, сказал он себе.

Она была без сознания уже около часа, а это означало, что ей или нанесли сильный удар по голове или же напичкали каким-то снадобьем, которое до сих пор не позволило ей проснуться. Годдер быстро вернулся в каюту и внимательно осмотрел ее руки. Он нигде не нашел следа иглы. Зато на столике он обнаружил поднос с принадлежностями для кофе. Должно быть, ей что-то подсыпали в кофе, а удар по голове был сделан только для того, чтобы стимулировать падение и, как следствие падения, потерю сознания. Значит, великий маэстро иллюзий снова оказался верен себе.

Она могла умереть, так и не придя в сознание, так же, как и капитан Стин, если он вообще жив. Теперь Линд, видимо, будет давать ей морфий, чтобы стимулировать кому, вызванную сотрясением мозга, а напоследок введет такую дозу, которая отправит ее на тот свет.

Ну, а что он сам мог поделать со своими так называемыми абстрактными знаниями? Публично обвинить Линда и сказать, что он уже догадывается о том, что должен произойти этот «несчастный случай»? Что он добьется этим? Ничего, если не считать того факта, что сам он окажется в опасности. Судя по всему, Линд был главой этого заговора, корабельным врачом и организатором всех действий. Запрыгнуть на ящик и рассказать об этом всей команде? Но он не знает, кто именно из людей участвует в заговоре и сколько человек в нем замешано. В конечном счете его могут просто осмеять.

Керин вернулась, но остановилась перед дверью, так как в коридоре послышались шаги. Появился Линд. За ним следовал Барсет с аптечкой в руке. Годдер отошел в сторону. Линд пощупал пульс и, казалось, остался доволен. Потом он приподнял веко и посмотрел на зрачок. Прежде чем осмотреть рану, ему нужно было помыть руки, и когда он мыл их, Годдер рассказал ему, как он нашел ее в таком положении.

Линд бросил на него серьезный взгляд.

— Хм… Говорите, что почти час пролежала без сознания? Должно быть, очень сильно ударилась головой.

Да, Линд был первоклассным актером. И не делал ошибок. Он обрил волосы вокруг раны, удалил кровь и осмотрел рану. Найдя ее не очень серьезной, он сказал, что около двух уколов будет вполне достаточно. Кончиками пальцев он ощупал весь череп, но переломов не нашел. Правда, он сказал, что в этом можно быть уверенным только после рентгена. Линд промыл рану, аккуратно перевязал ее и сделал два укола. После этого он снова пощупал пульс, положил руку на место и улыбнулся, словно говоря этой улыбкой, что все будет в порядке. Великий лекарь, мысленно назвал его Годдер.

Да, если я открою глотку, то и со мной поступят не лучше, подумал он. И чего я этим тогда добьюсь? Что не одна она будет лежать на дне океана? Возможно, они даже зашьют нас в один мешок, если у них не так много лишней парусины. Но это слабое утешение…

Ну, а чем была для него Мадлен Леннокс? Он знал ее всего три дня, и они несколько раз побаловались в постели. Ни для нее, ни для него это не означало ничего серьезного. В Маниле они бы быстро распрощались, и их пути опять бы разошлись.

Он требовал от жизни и от людей только одного: чтобы его оставили в покое. Значит, он сам должен позаботиться о себе. А ее бросить на произвол судьбы.