Глубокий сон - [67]

– Дело было не в деньгах, вас это не беспокоит. Дело даже не в ваших дочерях. Рано или поздно вы все равно все завещаете им. Во всем этом было нечто совершенно иное: ваша гордость и то, что вы действительно любили Ригана.

Воцарилась тишина.

Через некоторое время генерал тихо произнес:

– Вы чертовски много говорите, Марлоу! Должен ли я считать, что вы по-прежнему пытаетесь разгадать загадку?

– Нет. Я оставил эти попытки. Меня предостерегли, что люди из полиции считают мои действия чересчур решительными. Поэтому я и подумал, что должен вернуть вам деньги. По моим критериям ваше задание мною не выполнено.

Он улыбнулся.

– Вы говорите глупости. Я заплачу вам тысячу долларов, если вы отыщите Ригана. Он не обязан возвращаться ко мне. Мне не обязательно знать, где он. Человек имеет право жить, как ему нравится. У меня нет к нему претензий за то, что он не мог долго выдержать с моей дочкой, и даже за то, что он так внезапно ушел. Вероятно он поступил так, под влиянием момента. Я только хочу знать, все ли у него в порядке, где бы он ни был. Хочу иметь сведения из первых рук. Если, случайно, ему нужны деньги, хотелось бы, чтобы он их получил. Я выразился достаточно ясно?

– Да, генерал, – ответил я.

С минуту он отдыхал, тело его расслабилось, глаза с темными веками, закрылись, узкие губы казались почти бескровными. Потом открыл глаза и попытался улыбнуться мне.

– Мне кажется, – заметил он, – что я старый сентиментальный осел. Это совершенно не по-военному. Я привязался к этому парню. Он казался мне порядочным. В будущем следует осторожнее оценивать людей. Сделайте это для меня, Марлоу, найдите его!

– Попробую, генерал, – ответил я. – Но сейчас вам надо отдохнуть.

Я встал и по обширному полу направился к двери. Прежде чем отворить дверь, я увидел, как он закрыл глаза. Его руки безжизненно лежали на одеяле. Он был похож на умершего болие, чем настоящий мертвец.

Я тихо затворил дверь и через холл пошел к лестнице.

Глава 31

Лакей появился с моей шляпой. Я надел ее и спросил:

– Что вы думаете о его состоянии?

– Он не так слаб, как выглядит, сэр.

– Если бы так было, то он уже созрел бы для похорон. Каким образом Риган до такой степени завоевал его любовь?

Лакей посмотрел на меня подозрительно спокойно.

– Генералу импонировали его молодость и солдатский взгляд, мистер.

– Такой как у вас, – заметил я.

– Если позволите мне это сказать, сэр, похожий на ваш.

– Спасибо. Как чувствуют себя дамы?

Он деликатно пожал плечами.

– Я так и думал, – обронил я, а он отворил передо мной дверь.

Я стоял на крыльце и смотрел на расположенные террасами газоны, на подстриженные деревья и цветочные клумбы и увидел Кармен, которая сидела на каменной скамейке, подперев голову руками, и выглядела одинокой и потерянной.

Я спустился по ступенькам из красного кирпича, ведущим с одной террасы на другую, и был уже почти возле нее, когда она услышала мои шаги. Она так и подпрыгнула. На ней были те же светлоголубые брюки, в которых я увидел ее впервые. Волосы так же свободно спадали вниз шелковистой волной. Лицо у нее было бледное. На щеках выступили красные пятна, а глаза потемнели.

– Скучаете? – спросил я.

Она слегка улыбнулась, почти несмело и быстро кивнула.

– Вы уже не сердитесь на меня?

– Я думал, что это вы на меня сердитесь.

Она поднесла ко рту большой палец и захихикала. Услышав это хихиканье, я тотчас потерял к ней всякое сочувствие. Я огляделся. На расстоянии около десяти метров от меня к дереву была прикреплена мишень, и в ней торчало несколько стрел. Три или четыре лежали возле Кармен на скамейке.

– Для людей, у которых столько денег, и у вас, и у вашей сестры слишком мало развлечений, – заметил я.

Она посмотрела на меня из-под длинных ресниц. Я уже знал, что это должно было уложить меня на обе лопатки.

– Вам нравится метать стрелы?

– Угм, – ответила она.

– Да, я вспомнил кое-что, – сказал я и оглянулся на дом. Затем передвинулся на метр дальше, так, чтобы меня закрыло дерево и нельзя было увидеть из окон, и достал из кармана маленький револьвер с рукоятью из перламутра.

– Я принес вам назад вашу тяжелую артиллерию. Я почистил ее и зарядил. Но прошу вас прислушаться к моему совету и не стрелять в людей, прежде чем не каучитесь стрелять по-настоящему. Ладно?

Она побледнела и вынула палец изо рта. Посмотрела на меня, потом на револьвер. В ее глазах появился интерес.

– Хорошо, – кивнула она в знак согласия и тотчас добавила: – Научите меня стрелять. Я буду очень рада.

– Здесь? Но это запрещено.

Она подошла ко мне и взявшись за ствол, забрала у меня револьвер. Поспешно, украдкой сунула его в карман брюк и огляделась.

– Я знаю где, – конспиративно шепнула она. – Там, дальше, возле нефтяных скважин, – и указала рукой на склон. – Вы научите меня?

Я посмотрел в темно-серые глаза. С таким же успехом можно было бы прочесть что-нибудь в горлышках пустых бутылок.

– Хорошо. Но тогда верните мне револьвер. Сначала я посмотрю, можно ли там стрелять.

Она засмеялась, скорчила какую-то гримасу и отдала мне револьвер с тем же таинственно-шаловливым видом – как будто вручала ключ от своей спальни. Мы направились к моей машине. Сад казался покинутым. Солнце было холодным, как улыбка кельнера. Мы сели в машину и поехали по пустынной дороге к холмам.