Глубокие раны - [47]

— Нет, — ответил Боденштайн. — Он обычный рецидивист, но не убийца. И я не думаю, что это он расправился с фрау Крэмер.

Фахингер и Остерманн удивленно смотрели на своего шефа.

— У меня есть опасение, что в деле замешано и третье лицо. Чтобы нам не пришлось и дальше все это вынюхивать, необходимо быстро найти исполнителя, на которого можно было бы свалить вину за убийство Гольдберга и Шнайдера.

— Вы думаете, что убийство Моники Крэмер могло быть заказным? — Остерманн поднял брови.

— Я это предполагаю, — подтвердил Боденштайн. — Об этом говорят профессиональные действия и использование боевого ножа. Вопрос заключается в следующем: могла ли семья Гольдберга зайти столь далеко? Тем не менее в течение двадцати четырех часов они мобилизовали ФУУП, МВД, американского консула и ЦРУ, чтобы предотвратить раскрытие того, до чего мы уже докопались, а именно то, что убитый Гольдберг не был тем самым пережившим Холокост евреем. — Он убедительно посмотрел на своих коллег. — Ясно одно: кто-то, кому есть что терять, не остановится ни перед чем. Поэтому в наших дальнейших расследованиях мы должны быть очень, очень осторожны, чтобы не подвергать опасности других неповинных людей.

— Тогда это даже хорошо, что Нирхоф сейчас объявит, что мы нашли преступника, — заметил Остерманн, и Боденштайн кивнул.

— Именно. Поэтому я тоже не стал его от этого удерживать. Возможный заказчик убийства Моники Крэмер почувствует себя в полной безопасности.

— Тем не менее на ее мобильном телефоне было обнаружено множество эсэмэсок от Ватковяка, — сказала Пия. — Все они написаны прописными и строчными буквами, но нет ни одного обращения «дорогая». СМС-сообщение, которое мы нашли, писал не он. Кто-то под вымышленным именем купил мобильный телефон, вероятно по льготной цене, и послал эсэмэску Монике Крэмер, чтобы навлечь подозрение в убийстве на Ватковяка.

Каждый понимал важность последствий такого заявления, и в комнате на минуту воцарилась тишина. Ватковяк с его длиннейшим списком прежних судимостей прекрасно подходил на роль подозреваемого в убийстве.

— А кто знает, что Ватковяк находится у нас под подозрением в преступлении? — спросила Катрин Фахингер.

Боденштайн и Пия быстро переглянулись. Это был хороший вопрос. Нет, это был вопрос, на который следовало бы ответить, если это действительно не Ватковяк сначала соблазнил Монику Крэмер, а потом так жестоко расправился с ней.

— Как минимум, Вера Кальтензее и ее сын Зигберт, — сказала Пия в наступившей тишине и вспомнила о мужчинах в устрашающей черной униформе, которых они видели в Мюленхофе. — И, вероятно, остальные члены семьи Кальтензее.

— Я не думаю, что Вера Кальтензее имеет к этому какое-то отношение, — возразил Боденштайн. — Нечто подобное — это вообще не ее сфера.

— Только потому, что она много занимается благотворительностью, она еще не является ангелом, — парировала Пия, которая одна из всех присутствующих понимала, почему шеф хотел непременно выставить пожилую даму в выгодном свете. Боденштайн, который благодаря своей работе был знаком со всеми ступенями общества, от самых низов до верхних слоев, все еще находился в плену воспитанного в нем классового сознания. Вся его семья относилась к аристократическому роду, как и урожденная баронесса фон Цойдлитц-Лауенбург.

— Кого-нибудь интересуют результаты лабораторных исследований? — Остерманн постучал по регистрационной папке, которая лежала перед ним.

— Разумеется. — Боденштайн наклонился вперед. — Есть там что-нибудь об орудии преступления?

— Да. — Кай открыл папку. — Речь однозначно идет об одном и том же оружии. Патроны — это нечто совершенно особенное, а именно в обоих случаях это патрон 9Ч19 «парабеллум», изготовленный в период с 1939 по 1942 год. Это удалось установить в лаборатории. Металлический сплав, который с тех пор в этом составе больше не применялся.

— Таким образом, наш убийца использует девятимиллиметровое оружие и патроны времен Второй мировой войны, — повторила Пия. — Где их можно достать?

— Эти вещи можно заказать через Интернет, — ответил Хассе. — А если нет, то на оружейных биржах. Я не считаю, что это нечто необычное, как кажется.

— Оʼкей, оʼкей, — Боденштайн подавил дискуссию на корню. — Что там еще, Остерманн?

— Подписи Шнайдера на чеках являются подлинными. И таинственное число, по словам графолога, в обоих случаях было написано одним и тем же лицом. Анализ ДНК с бокала с красным вином в гостиной Гольдберга указывает на то, что это была женщина. Сравнение результатов анализа ДНК и отпечатков пальцев ничего не показало. Губная помада не представляет собой ничего особенного — традиционный продукт фирмы «Maybelline Jade», но, кроме губной помады, обнаружены еще следы ацикловира.

— А что это такое? — поинтересовалась Катрин Фахингер.

— Действующее вещество, применяемое при лечении герпеса губ. Например, содержится в препарате «Зовиракс».

— Да, однако, это новость, — пробормотал Хассе. — Могу себе представить заголовки — «Убийца был изобличен благодаря герпесу на его губе!»

Боденштайн вынужден был невольно ухмыльнуться, но его ухмылка исчезла при следующих словах Пии.