Глубокая память - [9]

Сафиуллин послушно вернулся на свою кушетку и надел на голову прибор, похожий на средневековый шлем. Через пять минут Лена уже вернулась с результатами обследования.

– Похоже, у нас проблемы, Наташ, – тихо сказала она.

– Что случилось? Говорите же! – Сафиуллин хотел быть в курсе всего, что происходит в его голове… то есть в голове его прапраправнука.

Лена вопросительно покосилась на Наташу, и та сразу кивнула.

– В общем… нейронная сетка не уменьшается, а, наоборот, увеличивается, – сказала Лена. – Не знаю, с чем это связано, но это очень опасно. Если мы вовремя не остановим рост новых нейронов, то мозг просто начнёт разрушать старые за неимением свободного места. В таком случае Рома, скорее всего… сознательно погибнет… А Ваше сознание на некоторое время станет доминирующим, но потом… потом, я думаю, Вас тоже сменит кто-нибудь ещё…

Сафиуллин смотрел на неё с ужасом. Мало того, что он умрёт во второй раз, так он ещё и унесёт с собой Рому, оставив его тело поочерёдно переходить от одного потомка к другому. Наташа нервно покусывала побелевшие губы.

– Есть и другой вариант развития событий, – прервала молчание Лена. – Мозг может не начать разрушение старых нейронов. В этом случае произойдёт внутреннее кровоизлияние, и Рома погибнет не только сознательно, но и физически…

В этот миг парень на соседней кушетке что-то промычал и начал подниматься. Все взгляды обратились к нему. Юра сел на кушетке и уставился на них глазами, в которых больше не было и следа от его неугасаемого оптимизма и юмора.

Глава 4. Ефим Пальчиков

Парень испуганно заозирался по сторонам.

– Боже! Где я? Где я?! Что со мной случилось? – вдруг закричал он вне себя от страха.

От столь бурной реакции Сафиуллин и девушки потеряли дар речи.

Парень соскочил с кушетки и начал шарить по карманам Юриных брюк, совсем не смутившись незнакомой одежды.

– Деньги! Где мои деньги?! – завопил он, ничего не найдя, кроме шариковой ручки с непонятным логотипом. – Где мои деньги?!

– П…простите… а кто Вы? – первая нашлась Лена.

– Я? Ефимка, кто ж ещё-то?

– А фамилия?

– Пальчиков я, Пальчиков Ефим Пантелеймонович, – недоумённо ответил Ефим, а потом подозрительно сощурил глаза. – А тебе зачем?

Лена, не ответив, снова бросилась к компьютеру. Зря она это сделала: от её быстрых движений пугливый Ефим явно занервничал.

– Кто вы? Почему я здесь? Я же был в баре, – затараторил он, и его глаза принялись обшаривать лабораторию в поисках чего-то.

– Успокойтесь, пожалуйста, Ефим Пантелеймонович, – начала Наташа. – Вы, простите, из какого бара к нам прибыли?

– Ясень-пень, из какого! Из Ермолаевского! Будь он неладен. Опять что ли нажрался, да? Эх, что ж это за дела такие! Вечно нажираюсь! – жаловался он. – Опять в больницу свезли, да? И обчистили заодно? Что б им пусто было, скотам!

И к ужасу Наташи Ефим сплюнул на пол.

Подошла Лена и на вопросительные взгляды Сафиуллина и Наташи лишь отрицательно покачала головой.

– В базе данных есть сведения только о последних семи поколениях рода Янковских. И фамилии там самые разные, но никаких Пальчиковых я не видела. Он, судя по всему, века из девятнадцатого…

– Ну, спасибо вам огромное, дохтуры, – громко поблагодарил Ефим. – Я, пожалуй, пойду в бар: деньги свои заберу, если эти гады не смылись ещё! Дай вам Бог здоровья!

Ефим направился к двери, но Наташа, сделав несколько прыжков, достойных легкоатлета, опередила его и, расставив руки в стороны, загородила ему проход.

– Господин Пальчиков, мы не можем Вас отпустить. Вас ещё нужно… обследовать, – сказала она наобум.

Её тон и поза не могли не вызвать подозрений разве что у полного идиота. Ефим настороженно посмотрел на неё, а потом на Сафиуллина и Лену.

– Не надо меня обследовать, – медленно проговорил он. – Я… это… отлично себя чувствую… Да и заживает на мне всё… это… как на собаке…

– Но мы всё же Вас осмотрим. Для верности, – сказала Наташа, опуская руки и делая шаг к Ефиму.

Тот отшатнулся и, приглядевшись ко всем троим, вдруг воскликнул:

– А вы чё это… Дети что ли? Не дохтуры?

Лена удивлённо посмотрела на него.

– Вы только что заметили?

Лицо Наташи вдруг просияло пониманием, и она от переполнявших её чувств и мыслей хлопнула в ладони, от чего бедный Ефим снова отпрыгнул назад и чуть не упал.

– Он ведь только что из бара! – воскликнула Наташа.

– Ну, и что? – одновременно спросили Сафиуллин и Лена.

– Он же там пил!

Недоумённое молчание.

– Вы что, не понимаете? Этиловый спирт периодически действовал не его мозг. Липидные оболочки разрушались и восстанавливались, но именно в момент их разрушения Пальчиков ожил в Юре! Нейронная сетка Пальчикова повреждена, он пьян! – Наташа ликовала.

– То есть «Мемолин» заставил расти в мозге Юры заведомо повреждённые нейроны? – испуганно спросила Лена. – Это не может быть опасным для Юры?

– Думаю, нет, – сразу посерьёзнела Наташа. – Да и новая нейронная сетка, скорее всего, полностью восстановится через некоторое время. Есть, конечно, вероя…

В этот миг Ефим метнулся к двери прямо через Наташу. Сафиуллин среагировал моментально. Он одним прыжком настиг его, опрокинув на пол. Тот, падая, успел зацепить Наташу и пару приборов. Раздался громкий треск, закричала Наташа, их накрыло осколками стекла и чем-то ещё.