Глубинный ужас - [15]
Накануне я как раз разжился ценной находкой на своем любимом голливудском книжном развале: маленьким, броско иллюстрированным томиком Лавкрафта под названием «Морок над Инсмутом», изданным в «Визионер-пресс». Я просидел за книгой полночи, не в силах оторваться. Рассказчик обнаружил, что в глубинном подводном городе у побережья Новой Англии живут зловещие чешуйчатые гуманоидные существа, осознал, что и сам превращается в одного из них, и в конце концов решил (к добру или к худу) нырнуть на дно и примкнуть к ним. Это напомнило мне мои безумные фантазии о том, чтобы как-нибудь спуститься под землю в недра Голливудских холмов и спасти отца — либо воссоединиться с ним.
Между тем начала прибывать почта, адресованная мне для передачи Уилмарту. Он загодя испросил моего разрешения включить мой адрес в план маршрута, рассылаемый прочим своим корреспондентам. Приходили письма и открытки из Аркхема (судя по штемпелям) и из разных городов по пути следования машины, а также и из-за границы (по большей части из Англии и континентальной Европы и одно из Аргентины), а еще небольшая бандероль из Нового Орлеана. На большинстве их обратный адрес был собственно Уилмарта: Солтонстолл-стрит, дом 118, чтобы письма в конце концов дошли до адресата, даже если по пути он их не подберет. (Он и меня просил делать то же самое с моими посланиями.) Впечатление это производило странное: как если бы Уилмарт писал сам себе; в душе у меня чуть не пробудились изначальные подозрения насчет его самого и пресловутого проекта. (Одно письмо, из числа последних, — увесистый конверт, щеголяющий одной шестицентовой маркой авиапочты и сверх того десятицентовой за срочную доставку, — было адресовано Джорджу Гудинафу Эйкли, Сан-Диего, штат Калифорния, Плезант-стрит, дом 176, а затем переслано на мой адрес, указанный в верхнем левом углу.)
Ближе к вечеру следующего дня (воскресенье, 14 апреля, — канун моего двадцатипятилетия, между прочим) Уилмарт прибыл — примерно так, как я себе и представлял, дочитав до конца его первое письмо. Вот разве что «Жестяная лань» оказалась еще миниатюрнее, чем мне воображалось, и выкрашена ярко-синей эмалевой краской (сейчас, впрочем, ее покрывал толстый слой пыли). На переднем сиденье рядом с водителем и впрямь покоился странный черный футляр — и тут же много всего другого, главным образом карты.
Он сердечно со мной поздоровался и тут же затараторил без умолку, пересыпая нескончаемый поток слов шутками и короткими смешками.
Вот что потрясло меня до глубины души: я знал, что Уилмарту лишь тридцать с небольшим, но волосы его убелила седина, а памятный мне загнанный (или затравленный!) вид проявился заметно ярче. И как же он нервничал — поначалу и минуты постоять спокойно не мог. Очень скоро я совершенно уверился в том, о чем прежде и помыслить не мог: все его живость и бойкость, шутки и смех были не более чем маской — маской, скрывающей страх, нет, неизбывный ужас, что в противном случае грозил полностью подчинить его себе.
Первыми его словами были:
— Мистер Фишер, я полагаю? До чего же я счастлив познакомиться с вами вживую и насладиться вашим целительным солнышком! По мне видно, как я в нем нуждаюсь, не так ли? Жуткое зрелище! Здешний ландшафт, не могу не отметить, выглядит и впрямь пещерно-туннельно, а я в геологической экспертизе здорово поднаторел, глаз — алмаз, как говорится! Данфорт пишет, что Черныш от недомогания вполне оправился. А вот Лавкрафт в больнице — не нравится мне это. А вы видели прошлой ночью эту роскошную конъюнкцию? До чего же мне нравятся ваши ясные, чистые небеса! Нет-нет, геосканер я сам понесу (да, это он), это штука хитрая. А вы можете взять саквояж, тот, что поменьше. Право слово, до чего же я рад вас видеть!
Про мою искривленную правую ступню он не упомянул ни словом, словно ее и не заметил (об этом своем увечье я в письмах не упоминал, хотя он мог и сам вспомнить о нем спустя шесть лет); он вообще никак не отреагировал ни на нее, ни на мою хромоту — не стал, например, настаивать, чтобы ему и саквояж самому нести. Я тотчас же преисполнился к нему самых теплых чувств.
Прежде чем войти в дом вместе со мною, он замешкался на пороге, похвалил его необычную архитектуру (и об этом я тоже ему не рассказывал) и со всей очевидностью был искренне восхищен, когда я признался, что отец выстроил особняк своими руками. (А я-то боялся, что он сочтет дизайн чересчур эксцентричным и, чего доброго, задастся вопросом, а возможно ли заниматься физическим трудом и оставаться при этом джентльменом!) Он весьма одобрительно отзывался об отцовской резьбе по камню, везде, где бы с ней ни сталкивался; всякий раз требовал задержаться, чтобы рассмотреть узор повнимательнее, выхватывал из кармана блокнот и принимался лихорадочно в нем что-то записывать. Он настоял, чтобы я первым делом устроил ему экскурсию по всему дому, прежде чем согласился отдохнуть или подкрепиться. Я оставил саквояж в отведенной ему спальне (родительской, разумеется), но черный геосканер он повсюду таскал с собой. Футляр оказался и впрямь необычным — в высоту куда больше, нежели в ширину или в длину, с тремя складными приземистыми ножками, так что его можно было вертикально установить где угодно.
Настоящее издание открывает знаменитую эпопею американского фантаста Фрица Лейбера «Сага о Фафхрде и Сером Мышелове»; знакомит читателя с двумя неунывающими приятелями – варваром-северянином по имени Фафхрд и коротышкой по прозвищу Серый Мышелов. Задиры и отчаянные рубаки, авантюристы и искатели приключений – два друга странствуют по удивительным землям мира Невона, бьются с чудовищами и колдунами, любят и ненавидят.
Впервые выходящая на русском языке книга `Мечи и Ледовая магия` рассказывает о новых приключениях едва ли не самых популярных в мире фэнтези героев. Фафхрд и Серый Мышелов – северный воин-гигант и юркий хитроумный воришка – бесшабашная парочка, чье неотразимое обаяние, любовь к авантюрам и умение попадать в самые невероятные истории покорили сердца миллионов читателей и принесли их создателю Фрицу Лейберу множество литературных наград.В `Мечах и Ледовой магии` герои, соблазненные прелестями двух юных дев, преследуя их, оказываются на самой окраине Невона.
Симистер наслаждался жизнью, радуясь, что живым остался после ужасных событий Второй мировой войны. Но вот однажды, почтальон принес посылку, которая, возможно, попала к нему по ошибке. Но преступлений нацистов никто не забыл.
Свой автоматический пистолет Инки Козакс очень любил и никому не доверял, — не давал даже трогать. Любовь эта была настолько фанатична и необъяснима, что порой даже пугала подельников Инки по алкогольному бизнесу. Но кое-кто из них все-таки заинтересовался его автоматическим пистолетом…
Эта новелла Лейбера основана на его опыте шекспировского актера и представляет собой немного более прямолинейную историю о привидениях, хотя и очень хорошо рассказанную, как и следовало ожидать. Его остроумие и детальное изображение театральной жизни напоминают художественную литературу Реджи Оливера. Любой, кто хотя бы частично знаком с пьесой, знает, что в истории Шекспира был только один призрак.
Деловей, хоть и жил в районе нефтедобычи в Калифорнии, был очень чувствительным созданием, и пугался даже стуков нефтяных качалок. Как-то он поведал о телепатическом общении… с нефтью. Люди всегда были марионетками нефти. Жил себе Делавей на берегу Большого Канала в Венеции, что в Калифорнии, а потом исчез. Но перед этим поведал сон о Черном Гондольере.
Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник включает рассказы и повести, дописанные по оставшимся после Лавкрафта черновикам его другом, учеником и первым издателем Августом Дерлетом.
Земля, оказавшаяся в силу своего происхождения уникальным миром, хранящим великую мудрость бытия в наиболее полном виде, неудержимо влечет к себе познающих со всех концов Вселенной. Накопленная за бесконечные времена и записанная энергетическим кодом, эта мудрость заключена во всем, но особенно в «венце развития» – разумных существах. Она являет собой бесценное сокровище, и ради ее постижения пришельцы готовы на все, вплоть до уничтожения рода людского и других «братьев по разуму». Право проникнуть в то невероятное, что едва ли способен осмыслить кто-то из ныне живущих, судьба доверяет простодушному юноше-романтику Абдулу аль-Хазреду, одержимому познанием Неведомого.
Сражения легендарного ученого и оккультиста Титуса Кроу с бесчисленными порождениями злобных богов продолжаются! Возникшие задолго до появления человечества, Старшие Боги все так же одержимы желанием превратить людей в своих бессловесных рабов или же вовсе стереть их с лица Земли. В данное издание помимо заглавного вошли два заключительных романа саги: «На лунах Бореи» и «Элизия — пришествие Ктулху!» Впервые на русском языке!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.