Глубинка - [15]

— Собирались и собираются. И вправду местечко атмосферное — согласился я. — Но ты ведь не просто так мне его показал? По лицу вижу.

— Может, просто, а может, и не просто: я и сам пока не знаю, если честно. Просто чтоб ты в курсе был, что тут не так безлюдно, как тебе могло показаться.

— Хм, интрига. И что же, думаешь, по нашему лесу и вправду сектанты гуляют? Режут кошек? И славят Перуна?

Андрей хмуро огляделся по сторонам.

— Этот лес давно уже не наш. А про сектантов… Хочешь узнать?

— Да, хочу. Интересно ведь, что у меня за соседи тут нарисовались. Ты их видел хоть?

— Это ты у них нарисовался, — снова поправил меня брат. — Они тут раньше обосновались. Нет, я сам не видел, но знаю, кто видел. Если скучно станет, можешь у него порасспрашивать.

— Это кто же?

— Давай не здесь. Здесь лучше вообще не разговаривать… И оставаться надолго не стоит… Мало ли…

— Хорош нагнетать, — оборвал я его. — Тоже мне открыл рубрику «Страшилки лагеря «Орленок»». Не забывай, ты-то уедешь, а я тут останусь, один. Мне и без твоей мистики не очень комфортно спится под скрип деревьев. Пойдем домой.

— Извини, — Андрей почему-то развеселился. — Как-то не подумал с этой точки зрения… Да, лучше бы я тебе не показывал пенек. Домой пока не пойдем. У меня еще кое-что интересное для тебя есть. Не хочешь прогуляться до Черного ручья?

Черным ручьем мы называли небольшую речку, что текла к юго-востоку от деревни, в лесу. В самом его названии не было ничего мистического, просто вода в ручье и вправду черная: видимо, русло где-то проходило над торфяниками. Гуляли мы там нечасто, и хотя ничего страшного в нем вроде бы не замечали, по одиночке навещать ручей побаивались.

— Очередная паранормальная зона? — я скептически хмыкнул. Помню-помню, как ты Макса запугивал. Вообще, отсюда до ручья далековато будет. Или он здесь недалеко? Я ведь даже не знаю, в каком месте он в озеро впадает.

— Ха, а кто тебе сказал, что он впадает в озеро? — довольный Андрей начал решительно углубляться в чащу.

— А он не впадает?

— Я не знаю. Может, и впадает, но я не видел, и ты не видел. Так откуда нам знать? Ты же юрист, а разве юрист не должен быть педантом?

Я разозлился. И чего он так веселится?!

— Да ну тебя в пень, педант, что за тень на плетень ты наводишь? Ты что-то знаешь про этот ручей или просто так, ностальгия накатила?

— Кое-что знаю. Правда, не знаю, впадает ли он в озеро, но то, что я знаю, тоже весьма увлекательно. Пошли.

Спустя полчаса мы вышли на берег неширокой речки, воды которой не отбрасывали бликов. В царившем вокруг полумраке казалось, что вместо воды русло ручья заполнено кровью. Я невольно сделал шаг назад. Странно: раньше так не впечатляло. А всему виной этот улыбающийся дядя Шьямалан со своими страшилками!

— И что же ты хочешь мне показать тут? Еще одно капище?

Андрей не ответил, он с озабоченным видом обшаривал кусты возле самой воды и что-то бормотал себе под нос:

— Так тут же были… Или не тут? Здесь нет… Но я точно помню… Были тут…

Наконец я не выдержал.

— Что было тут? Что ты ищешь?

— Я тут три года назад водку спрятал… Две бутылки… Думал, мы с Витькой выпьем, а он, гад, соскочил тогда, вот я их и спрятал до лучших дней. А теперь их нет.

— Мда… Ты бы их прямо в воду засунул. Ручеек-то по весне разливается! А за три года… Не, тут без шансов. Уплыли твои бутылки.

— Б…!

Видя, как веселье брата в долю секунды сменилось неприкрытой досадой, я не смог удержаться от смеха.

Вечером мы сидели на летней кухне и пили чай с печеньем и свежими булочками, которые Андрей испек в духовке. Я был настроен на то, чтобы экономить газ, но если мой брат что-то решил, то переубедить его было не проще, чем повернуть вспять Миссисипи: он кивал, вслух соглашался с тобой — после чего делал все по-своему. Но булочки получились вкусными: на такие газа не жалко.

— Ты сказал, что знаешь человека, который мог бы рассказать мне про капище. Кто он?

— Ты тоже его знаешь. Это Пашка Смирнов, помнишь такого?

— В первый раз слышу.

— Да ладно! Может, ты и Веню-шамана не помнишь?

— Помню, конечно. Такого забудешь!

— Ну вот, а с ним паренек все время ходил, байки нам всякие рассказывал.

— Ааа… Теперь вспомнил.

Веня-шаман был своего рода здешней знаменитостью. Когда мы были совсем детьми, он жил в Зуево, ему принадлежали два крайних дома, что сразу за Витькиным. Свое прозвище он обрел благодаря образу жизни: он носил длиннющую шевелюру, бороду, все время ходил босым, и летом (на минуточку, летом у нас в обилии водились змеи, и не только безобидные ужи, а вполне себе ядовитые гадюки), и зимой (ну, сами понимаете), и постоянно рассказывал всевозможные небылицы. Говорили, он был йогом, спал на стекле и питался воздухом. Немного повзрослев, я узнал, что питался он еще и водкой. К нему часто приезжали гости, иногда обычные, иногда странные, но всегда у него было людно, слышался смех, то и дело накрывали на стол. В какой-то момент Веня собрал вокруг себя небольшую группу не то последователей, не то собутыльников, все — молодые ребята из соседних деревень, и стал ходить с ними, в чем-то их просвещая. Вреда от них не было, и деревенские мужики их не трогали, хотя и болтали всякое за спиной. Среди этих последователей был и Пашка Смирнов, длинный нескладный парень, который говорил, будто понимает язык комаров.