Глубинами черноморскими испытанные - [31]

Мичман Церцанов начал службу на плавбазе еще в то время, когда она строилась. Опытный специалист, он хорошо знал не только свой корабль, но и техническую часть подводных лодок.

Электрик плавбазы мичман А. А. Церцанов.

…Когда Шашуков объяснил Церцанову поставленную перед специалистами задачу, мичман лишь попросил:

— Дайте мне в помощь моих людей — электриков Рытова, Бабака и Токарева, а я постараюсь сделать все. И, пожалуйста, разрешите произвести один эксперимент…

И разрешили. Да и как могло быть иначе? Ведь любовь к технике и умение разобраться в причинах ее «капризов», пытливость и русская смекалка — все это воедино слилось в Церцанове и его товарищах. Нас только интересовало, понадобится ли им помощь мастерских…

А Церцанов некоторое время и вовсе не подходил к лодке. Он начал восстанавливать сопротивление изоляции небольшого электродвигателя машинки регенерации, тоже побывавшего в воде. Опыт удался. И тогда мичман Церцанов приступил к ремонту гребного электродвигателя.

— Придется все же разобрать гребной электродвигатель, — поделился он своими соображениями с Шашуковым. — Но нижнюю половину станины используем как ванну для выпаривания и сушки обмоток якоря.

На третий день командир бригады контр-адмирал П. И. Болтунов запросил, скоро ли лодка будет введена в строй. Ему доложили:

— Завтра выходим в Поти.

А когда комбригу сообщили, что экипаж с целью сокращения времени решил произвести испытания на переходе и проверить гребной электродвигатель в самых тяжелых условиях, контр-адмирал остался очень доволен оперативностью ремонтников и действиями личного состава лодки «М-62». Мичману А. А. Церцанову было объявлено, что он представлен к правительственной награде.

Боевой опыт учит…

Война длилась уже более двух лет. Советские бойцы, командиры, военные специалисты мужали в боях, накапливали боевой опыт, который тщательно обобщался и распространялся в войсках и на флотах. И это ощутимо сказывалось во все усиливающихся ударах по врагу.

Накопили определенный опыт и черноморцы. В ходе боев выявились сильные и слабые стороны наших кораблей, их вооружения и технической оснащенности.

Некоторые типы наших лодок были более ранней постройки. Их не всегда удавалось вовремя ремонтировать, особенно в профилактических целях. Несмотря на это моряки-подводники и специалисты, их обеспечивающие, умели поддерживать корабли в состоянии высокой боевой готовности. Достигалось это самоотверженным трудом личного состава экипажей и рабочих ремонтных мастерских.

Техника в это грозное время проверялась не в учебных походах и на тренировках, а в бою. Перед нами, инженерами, вставало множество проблем, которые надо было решать безотлагательно. Успешно решать эти проблемы нам во многом помогал приобретенный боевой опыт.

Поэтому я не удивился, когда инженер-контр-адмирал И. Я. Стеценко однажды начал такой разговор:

— Изучаете ли вы вопрос, как подводные лодки противостоят боевым воздействиям противника? Обобщение таких данных весьма пригодилось бы нам.

— Мы обязательно учитываем и анализируем все случаи, когда в результате ударов авиации или надводных кораблей противника по нашим лодкам техника в той или иной мере выходила из строя. Всякий раз анализируем повреждения кораблей от вражеских мин.

— Вот и хорошо, — заметил инженер-контр-адмирал. — Такой анализ нам многое может дать. Да и кораблестроители поблагодарят за это. Одно дело рассчитать на бумаге, выдержит или нет, допустим, эбонитовый бак элементов аккумуляторной батареи взрыв глубинной бомбы на расстоянии, скажем, десяти метров, и совсем другое видеть на практике, подтвердились ли эти расчеты, какие нужны коррективы.

Мы договорились, что будем уделять еще больше внимания анализу и обобщению опыта. Были в этом определенные трудности. Офицер техотдела или штаба бригады не имеет возможности участвовать во всех походах подводных кораблей. Да и экипажи берут таких «пассажиров» без особого энтузиазма: тесно на лодках. А установить интересующие нас данные по записям в вахтенных журналах и журналах боевых действий часто не представлялось возможным. «Какой величины или какого типа глубинные бомбы были сброшены противником, на каком расстоянии от лодки они взорвались?» — на эти вопросы мы не всегда получали ответы. Вахтенные командиры очень точно записывали время бомбежки, количество сброшенных противником бомб, пеленг взрывов и т. д., но этого иногда было недостаточно, чтобы рассчитать то ускорение, которое воздействовало на лодку в целом или на ее отдельные узлы и оборудование, если произошло повреждение. В этих случаях много ценного материала нам давали либо беседы с членами экипажей лодок, либо личные наблюдения.

Нам удалось, например, подробно проанализировать случай столкновения лодки «А-3» со скалой в подводном положении.

…Лодка капитан-лейтенанта С. А. Цурикова, выполняя боевое задание, находилась в заданном районе под водой, имея ход в 2,7 узла[5] под двумя электродвигателями. В 8.00 штурман установил, что лодку сносит с курса.

Плохая видимость не позволяла командиру уточнить место нахождения, а всплыть в этот момент было нельзя. Поэтому знать о том, как влияют течения на скорость лодки, штурман не мог.