Глубинами черноморскими испытанные - [22]
И все же находиться вблизи от места, где лодку обнаружил противник, было опасно. На узком извилистом фарватере ходят вражеские катера. Предупрежденные с берега, они, естественно, бросятся на поиски подводного корабля.
Кукуй понимал, что в такой обстановке невозможно и подвсплыть под перископ, чтобы уточнить свое место. Вражеские корабли могут обнаружить лодку.
— Штурман, что там у нас на карте видно? — спросил Кукуй.
— Карта хороша тогда, когда знаешь свое место нахождения, — ответил Николай Иванович Широкий. — Глубины на ней обозначены, мели и банки отмечены. Вот и все, что тут есть.
— Прекрасно! Зная свое место, мы легко определили бы по карте глубины моря вокруг нас, опасные мели и банки. Ведь так? — И, не дожидаясь ответа штурмана, Кукуй развил свою мысль дальше: — А мы сделаем наоборот. По нескольким замерам глубин эхолотом и по отметкам на карте найдем свое место.
— Как это мне в голову не пришло? — воскликнул штурман. — А ведь учили.
— Мы все учились понемногу… — в шутку продекламировал командир. — Да только в нужную минуту не всегда вспоминаем то, чему нас учили…
Инженер-механик подводной лодки «А-5» воентехник 2 ранга В. А. Глушич.
Старшина трюмных подводной лодки «А-5» старшина I статьи И. И. Дегтяренко (после войны получил офицерское звание).
С помощью эхолота по фактическим глубинам и отметкам на карте командир и штурман уточнили местонахождение лодки. Однако успокоения это не принесло: прямо по курсу находилась отмель. Обойти ее трудно, вернуться назад невозможно — там берег, всплыть — сразу обнаружит противник. Подойти же в точку своей позиции надо скрытно.
— Как там батарея? — запросил Кукуй у инженера-механика лодки. А сам уже прикидывал: «На форсирование минных полей затрачен почти целый день. Запасы электроэнергии, видимо, невелики. До заданной точки близко, так что обнаруживать себя ни в коем случае нельзя. Нет, рисковать не будем». Глушич доложил.
— Запасы электроэнергии таковы, что надо экономить.
Старший лейтенант Кукуй принимает решение и приказывает:
— На грунт ложиться! Будем дожидаться темноты, — добавил он, обращаясь к инженеру-механику В. А. Глушичу и боцману И. В. Качурину.
Лодка идет на глубину…
С наступлением темноты лодка «А-5» всплыла и к трем часам ночи подошла к заданной точке.
Июнь месяц. Ночи короткие. Темнело в 22.00, а уже в 03.30 наступал рассвет. Мало времени для зарядки аккумуляторной батареи. Чтобы противник не услышал работающих дизелей, отходили подальше от берега, а потом вновь возвращались на место. И каждый из этих переходов был связан с опасностью подорваться на вражеской мине.
Так прошло четверо суток. В ожидании встречи с противником томительно тянулись долгие часы, а результатов пока никаких. Но подводники народ терпеливый. Они были уверены, что настанет-таки момент долгожданной встречи с противником.
И этот момент наступил.
11 июня 1942 года, когда на вахте стоял старший лейтенант Федор Александрович Коваленко, старшина 1 статьи Иван Иванович Дегтяренко, уроженец Одессы, с его разрешения смотрел в перископ на родной город. И вот долгожданное:
— Показались корабли противника!
Командир, находившийся в центральном посту, прильнул к перископу. Он увидел два крупных судна и передал по отсекам:
— Боевая тревога! Выхожу в атаку по двум транспортам!.. Минер Коваленко, на свой пост!.. Аппараты к выстрелу изготовить!..
Помощник командира старший лейтенант Кочетков помогает Кукую в предварительных расчетах атаки.
Лодка, на которой минуту назад все было спокойно и тихо, ожила. Инженер-механик Глушич, понимавший командира с полуслова, приказывает дать ход электродвигателями. Быстро отрабатывают команду на щитах управления электрики Литвинов и Ворошилин. Боцман Качурин весь внимание: ему надо точно удержать перископную глубину.
— Торпедные аппараты к выстрелу готовы! — Это доложил старший лейтенант Коваленко после того, как в носовом отсеке его подчиненные торпедисты Каменцев и Лысенко убедились, что передние крышки торпедных аппаратов открыты и все на «товсь».
В эти напряженные минуты ожидания команды «Пли!» в отсеках установилась мертвая тишина. Командир только временами поднимал перископ, уточняя элементы движения вражеских кораблей. И вот оно:
— Первый аппарат, пли!
Стальная сигара, начиненная взрывчаткой, устремилась ко второму транспорту, шедшему в охранении пяти кораблей. В момент команды «Пли!» А. В. Кочетков пустил секундомер.
Через 25 секунд последовал взрыв огромной силы. Расстояние до цели было так близко, что в отсеках полопались электролампы. Командир поднял перископ и увидел, что торпеда подорвала транспорт.
— Боцман, ныряй на глубину! Руль лево на борт!
Александр Васильевич Кочетков записал в вахтенный журнал: «Поврежден транспорт».
А за кормой уже рвались глубинные бомбы. Погас свет. Посыпалась пробка обшивки подволока. Глушич включил аварийное освещение. Лодка легла на грунт.
В отсеках наступила тишина. И тем отчетливее слышно было, что делается наверху. Шум винтов вражеских катеров не замирал там ни на минуту. Очередная серия глубинных бомб не заставила себя долго ждать. Лодку вновь сильно встряхнуло. Из дизельного отсека моторист краснофлотец Владимир Иваненко доложил в центральный пост:
