Глоток свободы - [7]

То и дело, к «Центральному» подходили какие-то странные люди. С чувством собственного достоинства оливийцы останавливались в километре от базы, дожидаясь, когда выйдут из ворот японец, или русич, или француз.

Судя по крепким рукопожатиям, дикари были хорошими друзьями воинов. О чем беседовали земляне и тасконцы, естественно, никто не знал. Подобное положение вещей не устраивало командование корпусом, но доказательств для обвинения в измене у Возана не хватало.

Кроме того, темпы экспансии вглубь Оливии целиком зависели от группы Аято. Ветераны отлично чувствовали себя в пустыне Смерти — когда наемники вели аланцев, они уже точно знали, где находится оазис и как там встретят колонистов. И это не говоря о песчаных червях, слипах и других чудовищах, о которых воины предупреждали захватчиков заранее.

Двигаясь под руководством землян, десантники не боялись угодить в засаду противника.

* * *

Храбров устало опустился на песок рядом с Дойлом и вымолвил:

— Господи, вот уже три года я нахожусь на Оливии. Постоянные штурмы оазисов, сражения с мутантами, борьба с мерзкими тварями. Всюду смерть и кровь. Как мне это надоело. Рано или поздно нас убьют. Или мы попросту сойдем с ума. Ненавижу рабство!

— Ты сегодня чересчур пессимистичен, — усмехнулся Стюарт. — Война не может длиться вечно, Алан осваивает планету сумасшедшими темпами. Свобода не за горами. Еще лет пять, и материк будет полностью под контролем…

— А затем настанет очередь Аскании и Унимы, — возразил де Креньян. — Нет, дружище Пол, мы прикованы к рукоятям мечей слишком крепкими оковами. Нашим хозяевам не нужны новые граждане. Тем более такие беспокойные, как земляне. Воины, головорезы, убийцы — вот в ком сейчас нуждается Великий Координатор. Он хочет нашими руками уничтожить прежнюю цивилизацию. Не думаю, что после победы, в аланском обществе найдется место для наемников-дикарей. Вещь сначала используют по назначению, а затем выбрасывают за ненадобностью.

— Не очень приятные перспективы, — с горечью заметил русич. — И, тем не менее, я говорил это три года назад, скажу и сейчас. В тот момент, когда мы смиримся со своим положением, жизнь потеряет малейший смысл. Надо бороться до конца. Возан должен знать, что земляне — не бездушные машины для убийства. С собственными взглядами на мораль. Уничтожать детей, стариков и женщин — подло и преступно.

— Все так, — кивнул головой француз. — Надеюсь, ты не забыл, что в наших венах есть не только кровь, но и смертельно опасный препарат? Стоит аланцам отказать в антидоте и гордый, бесстрашный солдат умрет в страшных мучениях. Помнишь Агадая? Он хотел рискнуть, и проиграл…

— Помню, — ответил Олесь. — И не только его смерть, но его последние слова. Монгол утверждал, что мы, как цепные псы, будем послушно выполнять приказы хозяев.

— К сожалению, Талан оказался пророком, — грустно произнес маркиз. — Наемники захватывают для переселенцев оазисы, убивают недовольных тасконцев, штурмуют города и деревни. В Боргвиле безжалостно истреблены практически все мутанты. Артиллерийские орудия сровняли с землей уцелевшие после катастрофы кварталы. Земляне принесли на Оливию боль, страдания и нищету. Тысячи местных жителей по нашей вине лишились крова. Нет, я не испытываю угрызений совести, но иногда задаю себе простой вопрос — зачем? Ответить на него нелегко. Меня поддерживает лишь вера. Иначе давно бы вонзил клинок в брюхо какому-нибудь высокомерному мерзавцу из окружения командующего.

— Ты не прав, Жак, — вымолвил Храбров. — Да, мы подчиняемся Возану, но отнюдь не беспрекословно. Аланцы ведь не заставили нас двигаться на север. Земли лемов, долов, клонов по-прежнему свободны. А участие наемников в боевых операциях во многом совпадает и с нашими интересами. Племена властелинов пустыни значительно ослабли. Они уже не диктуют никому условий и на поселения людей не нападают. Подумай, сколько человеческих жизней спасено.

— В таком случае, есть смысл показать десантникам дорогу через долину Мертвых Скал, — вставил Аято. — Процесс экспансии необратим. Чем быстрее тасконцы ассимилируется с колонистами, тем лучше. Главное, сделать этот процесс управляемым.

— А как же мутанты? — возмущенно спросил Мануто. — Неужели они не заслужили право на существование? Ведь у них есть семьи, дети… За два века здесь сформировались новые расы. Оливийцы умны, сильны, жизнелюбивы. Да, властелины и борги жестоки и кровожадны, но таковы законы природы. Слабый должен умереть.

— Согласен, — проговорил русич. — Таскона после ядерной катастрофы изменилась. Право на жизнь есть у всех! Именно по этой причине мы и должны бороться. Кто спасет трехглазых и гетер от головорезов Канна? Безжалостные ублюдки выполнят любой приказ Возана. Только мы можем стать союзниками мутантов. Земляне — последний шанс оливийцев уцелеть.

— Мудрые слова, — похвалил Олеся самурай. — Однако проблема с нашим рабством до сих пор не решена. Пятьдесят дней слишком малый срок для сопротивления. Да и используется улучшенный стабилизатор крайне редко. Прежде чем поднять бунт, надо позаботиться об антидоте. Иначе аланцы возьмут отряд измором.