Глоток Мрака - [3]

Когда на нем не было пальто или пиджака, достаточно плотного, чтобы скрыть его щупальца, он использовал магию, гламор, чтобы скрыть эти отростки. Нет причины пугать медперсонал. Именно из-за постоянной необходимости скрывать свое отличие он был достаточно хорош для того, чтобы рискнуть отправиться мне на выручку. Вы не предстанете необдуманно перед Королём Света и Иллюзий, прикрываясь лишь собственной иллюзией.

Он улыбнулся мне, и это была та улыбка, какую я никогда прежде не видела на лице Шолто до того момента, как мы оказались в машине скорой помощи, когда он взял меня за руку и признался, что знает, что будет отцом. Подобные новости, казалось, смягчили некоторую резкость, что всегда была в его красивом лице. Он казался совершенно новым человеком, когда шел к нам.

Рис не улыбался. В нем было пять футов шесть дюймов (примерно 170 см), самый низкий и чистокровный сидхе из когда-либо виденных мной. Его кожа была бледно-лунного цвета, подобно Шолто или моей, или Холода. Рис избавился от накладной бороды и усов, которые надел внутри холма фейри. Он работал в детективном агентстве в Лос-Анджелесе вместе со мной и очень любил маскировку. Он был мастером по части маскировки, она удавалась ему лучше, чем гламор. Но он был достаточно умел в создании иллюзий, чтобы скрывать тот факт, что у него только один глаз. Уцелевший глаз был тремя кругами голубого, столь же прекрасным, как у любого другого сидхе, но там, где располагался левый глаз, был белый рубец шрама. Обычно на людях он носил повязку, но сегодня его лицо было открытым, и мне это нравилось. Я хотела видеть лица моих мужчин сегодня ничем не прикрытыми.

Дойл отодвинулся достаточно, чтобы Шолто смог наградить меня целомудренным поцелуем в щеку. Шолто не был одним из моих постоянных любовников. Фактически, мы были вместе всего однажды, но, как говорит старинная поговорка, одного раза вполне хватит. Один из малышей, которых я носила, был частично его, но мы были новы друг для друга, поскольку в действительности у нас пока было только одно свидание. И это было адское свиданьице, но, тем не менее, мы друг друга знали плохо.

Рис подошел, чтобы встать в ногах кровати. Его вьющиеся белые волосы, которые спадали до талии, были все еще собраны в конский хвост, который он сделал, чтобы соответствовать выбранному образу, включающему джинсы и футболку. Его лицо было очень торжественным. Это было на него не похоже. Когда-то он был Кромм Круахом, а до этого — Богом Смерти. Он не признался мне, каким именно, но я уловила достаточно намеков, чтобы догадаться. Он сказал, что Кромм Круах был божеством, в других званиях он не нуждался.

— Кто бросит ему вызов? — Спросил Рис.

— Мередит сказала мне этого не делать, — отозвался Дойл.

— О, прекрасно, — сказал Рис. — Тогда это сделаю я.

— Нет, — вмешалась я, — и я всегда считала, что ты боишься Тараниса.

— Это так, и я все еще его боюсь, но мы не можем спустить ему этого, Мерри, просто не можем.

— Почему? Потому что задета ваша гордость?

Он посмотрел на меня.

— Тебе стоило бы больше верить в меня.

— Тогда я брошу ему вызов, — сказал Шолто.

— Нет, — оборвала его я. — Никто не будет бросать ему вызов или пытаться убить его как-то еще.

Трое мужчин посмотрели на меня. Дойл и Рис знали меня достаточно хорошо, чтобы прийти к некоторым умозаключениям. Они знали, что у меня есть план. Шолто не настолько хорошо меня знал. Он просто злился.

— Мы не можем оставить этого оскорбления, Принцесса. Он должен заплатить.

— Я согласна, — сказала я, — и поскольку он нанял человеческих адвокатов, чтобы выдвинуть обвинение против Риса, Галена и Аблойка в нападении на одну из его придворных дам, мы тоже воспользуемся законами людей. Мы получим его ДНК и обвиним его в изнасиловании меня.

Шолто заговорил.

— И что, он рискует попасть в тюрьму? Даже, если он позволит посадить себя в человеческую тюрьму, наказание будет слишком незначительным по сравнению с тем, что он сделал с тобой.

— Да, незначительным, но лучшим из того, что мы можем потребовать согласно закону.

— Человеческому закону, — заметил Шолто.

— Да, человеческому закону, — подтвердила я.

— Согласно нашим законам, — заговорил Дойл, — мы в праве бросить ему вызов и убить его.

— Это мне по душе, — поддержал его Рис.

— Я — та, кого изнасиловали. Я — та, кто станет королевой, если мы сможем помешать моим врагам убить меня. Я решаю, как наказывать Тараниса. — Мой голос под конец немного захрипел, и мне пришлось остановиться, чтобы пару раз глубоко вдохнуть.

Лицо Дойла ничего не выражало.

— Ты что-то задумала, Моя Прицесса. Ты уже спланировала, как это все может нам помочь.

— Помочь нашему Двору. В течение столетий Неблагой Двор, наш Двор, был окрашен в темные тона в глазах людей. Если мы сможем устроить публичное слушание по обвинению короля Благого Двора в изнасиловании, мы докажем людям, что мы не являемся главными злодеями, — пояснила я.

— Речи, достойные королевы, — заметил Дойл.

— Достойные политика, — уточнил Шолто, и от него это прозвучало вовсе не как комплимент.

Я смерила его взглядом, которого он заслуживал.

— Ты — тоже король, ты правишь племенем твоего отца. Ты уничтожил бы свое королевство ради мести?