Глоток дождя - [27]

Связником колонии с внешним миром являлся Кунерт. Он уходил из бункера на двое-трое суток, по возвращении отчитывался перед Доктором, получал инструкции и опять пропадал. Кунерту многое сходило с рук: он не раз доказывал Доктору свою преданность и был инициатором ряда кровавых расправ с поляками и русскими. Колонисты, Внук особенно, люто завидовали Кунерту. Все знали, что он жил в городе с женщиной, создавшей ему подобие дома и семьи. В моменты обострения болезни у старика Кунерт приводил эту женщину, и Рита исполняла обязанности медсестры. Как понял Черняк, Внук подкатывался к ней, но безуспешно, и теперь иначе как «грязной девкой» ее не называл.

Вылазки за продовольствием и «беспокоящие акции» совершали Внук и Удков. Недавний поджог конюшен был совершен ими, и Доктор в целях безопасности временно приостановил активную деятельность банды.

Вынужденное затворничество изнуряюще действовало на Внука, он слонялся по отсекам в поисках развлечений: высмеял Удкова, проявлявшего приторно-пылкий интерес к печальному Мареку; злоехидные подначки не возымели действия; тогда Внук, подсев к Черняку, предложил партию в «очко». По скулам Внука заходили желваки.

— Потрепаться не с кем. Были кореши, да накрылись. Никифор, Гурьянчик, Лосс... Только такое дерьмо, как Марек, и всплывает!

Черняк заметил, как вздрогнул и съежился Марек. Не ускользнуло это и от внимания Ионы, сидевшего у прохода в рабочий отсек Доктора и по обыкновению протиравшего ветошкой автомат.

— Ишь, как корежит тебя, сынок. Грехи разбирают. А отчего? Да потому, что времени много думать. Мне и то пришло в голову: если бы сказал мне бог: «Отпущу тебе прегрешения, Иона Михайлович, но не знать тебе покоя, не ночевать дважды на одном месте и акридами питаться», — принял бы я заклятие. Ходил бы по земле, глядел на жизнь людскую. Эх! Знать бы заранее, как повернется все, — тыщу раз отмерил бы: делать не делать...

— Опять полез бы на рожон, — осек его Внук. — Тебя же раскулачивали, на спецпоселения гоняли. Ты бы и не на то пошел.

— Верно, не люблю я большевичков, — согласился Иона. — Это они заставили меня хлебать из общего котла: то на лесоповале, то с вами. Эх-хе-хе...

— Обществом всегда легче, — назидательно промяукал Удков.

— Э-э, какое у нас общество. Временная компания, шайка-лейка. Их общество посильней оказалось.

Внук с раздражением бросил карты.

— Так тебе и надо, падла! Облапошили тебя еретики! Противно смотреть на твою постную харю, когда ты ковыряешься в Библии. Бога хочешь обмануть? Он затыкает нос — так от тебя смердит! Кореша! Лопнуть мне, но наш Иона на прямом проводе с сатаной!

Глаза Ионы загорелись мрачным огнем, он фанатично устремил костлявый перст в сторону люка.

— Я верую, и Христос-утешитель воздвигнет меня падшего! А ты зол и яр!

Порывистым движением Иона прикоснулся к нагрудному карману с Библией. Поиски божественных откровений, как и чистка автомата, были его любимейшим занятием.

Вкрадчивой змейкой заструился голос Удкова:

— Не поминайте имя господа нашего всуе, добро-почтенные братья-колонисты. Ему и так нехорошо. Следовали мы божьему слову? Ни в коей мере. Нарушали его заповеди, в особенности шестую? Неоднократно. Мы безнадежны, и боженькину фильтрацию не пройдем!..

Слово за слово, колонисты распалились. Внук, скорый на расправу, внезапно ударил Иону под дых, и тот мешком свалился на грязный бетон.

— Опять распускаешь кулаки, сволочь? — возмутился Удков. — Допрыгаешься ты у меня!

— Заткни пасть! Много я видел начальников, обрыдло!

Удков зашарил по стене, нащупывая висевший на крюке карабин.

— Ах! Обрыдло?!

Иона начал медленно подниматься. В отсеке появился Доктор.

— Что за бедлам?

— Развлекаемся, тишина надоела. — И Удков плюхнулся на нары.

— Тишина необходима моему отцу. Внук! Я тебя предупреждал!

— Не люблю попов! Меня тошнит от его гнусавых проповедей! И потому...

— Наши тяготы делятся всеми поровну, — перебил его Доктор. — Никто не имеет преимуществ, а терпимость друг к другу — залог нашего успеха. Цель — вырвать у судьбы право на будущее! И только так! Ты, Иона, купишь ферму в Канаде. Ты, Внук, я знаю, хотел бы заполучить собственную автомастерскую. Что вам делить? Я не дам и ломаного гроша за спасение каждого из вас, если вы не прекратите грызню...

После трапезы всухомятку обитатели бункера расползлись по нарам, лишь Андрей примостился у полуоткрытого люка, вдыхая запахи леса. Доктор, угадав его желание, пригласил на прогулку. Через несколько минут хода Доктор вывел Черняка к запущенной аллее бывшего помещичьего парка. Иона, сопровождавший их, устроился под кустом боярышника и, вцепившись взглядом в Андрея, застыл.

— Внук прав. Мы осточертели друг другу. Только новые люди и оживляют наш затхлый быт. — Доктор искоса посмотрел на Черняка. — Грустно здесь, не так ли?

— Разбитые гнезда всегда печальны.

— О, здесь хватает пищи для раздумий. В пору расцвета в это поместье съезжались на охоту влиятельнейшие люди Третьего рейха. Все растоптано, уничтожено. Я листал книгу, найденную в твоих вещах, — глаза Доктора прищурились за стеклами, как бы читая что-то напечатанное мелким шрифтом: