Глоток дождя - [26]

— Достаточно. Теперь — о двух последних месяцах. Подробнее, без скороговорки. Умолчания будут против тебя. Места, где проживал, людей, с которыми контактировал и которые подтвердят эти контакты, каналы поступления контрабанды...

— Два месяца назад я едва не подох от голода в Гумбиннене. На мое счастье нашелся человек, давший мне хлеба. Чем-то я ему понравился, скорее всего своим «послужным списком», и он привлек меня к своим делам. К сожалению, конкретный источник поступления контрабанды мне неизвестен. Мой шеф ходил за нею в одиночку. Знаю только, что товары поступали из Варшавы. После того, как в Гумбиннене нас стали допекать, мы перебрались под Зеебург, в Кирхдорф.

Оптовые партии мы перепродавали в розницу и имели на этом хорошие деньги. Однако все хорошее довольно быстро кончается. Шеф получил пулю от ваших людей, и чуть позже был застрелен чекистами...

— Увы-увы...

— Контакты у нас были более чем обширными. Прежде всего, это постоянная клиентура...

Андрей называл людей и думал о том, что легенда его надежна и что серьезных оговорок он не сделал. Цель Доктора — нащупать уязвимые точки в его рассказе. Почувствовал ли их Доктор? Учуял ли истину?

Затем наступила долгая пауза. Доктор вертел портсигар, что-то обдумывал. Наконец снова предложил Черняку папироску, подытожил:

— Безрадостная судьба, не так ли? Какие имел планы до встречи с нами?

— Выбраться в американскую зону оккупации или через Швецию в Южную Америку.

— Разумно. Какие шаги предпринимал?

— Никаких. Выжидал.

— Поэтому не пошел с Блотиным... Он говорил тебе о маршруте движения? Нет? Хорошо. Теперь поговорим с Мареком...

Иона ввел Марека. Доктор не торопясь оглядел его.

— Я ненавижу людей, предавших меня. Но я пожалел твою молодость. Поэтому ты жив. Я хочу, чтобы ты правдиво ответил на несколько вопросов.

...Андрей чувствовал, какие усилия прилагал Марек, чтобы подавить страх и отвечать быстро и вразумительно. Доктор медленно покачивал головой, показывая, что он удовлетворен ответами. Марек сваливал все на Блотина: тот заставил, приказал, велел...

Доктор зевнул во время последней тирады Марека, но не прервал его, выслушал все до конца.

— Черняк знал о вашем маршруте?

Андрей уловил на себе прищуренный взгляд Доктора. На стеклах очков то и дело вспыхивали блики и было трудно понять, что же выражал этот взгляд.

— Нет, не знал. Ты уверен?

— Уверен. Я ни на шаг не отходил от Блотина.

Доктор посмотрел на часы и назидательным тоном сказал Андрею:

— Помни всегда — доверие заслуживают делом. Разговоры остаются разговорами. Ну, а пока ты остаешься с нами. Разумеется, на ограниченных правах. Иона, покажи ему место в общем отсеке. С тобой, Марек, решим позже...

Андрей протиснулся за Ионой через узкий проход и увидел ноздреватый бетон логова, нары, обитателей бункера, закутанных в одеяла. Иона указал на свободное место.

— Здесь. Выход по нужде — с сопровождающим.

Кунерт, задев плечом Черняка, нырнул к Доктору, а Андрей повалился на доски, прикрытые ветками. Молчание прервал Внук.

— С тебя причитается, корешок. Если бы не я, Кунерт сделал бы в тебе дырку. Слышь, что говорю?

— Слышу. При первой же оказии...

— А тебе, Марек, поить меня всю жизнь. Считай, с того света тебя вытащил.

Марек заворочался, шумно задышал.

— У меня ни гроша!

— Ничего, малец, появятся. Жидов тряхнешь при случае — в карманах зазвенит. Знаешь, как это делается...

— Внуку любой повод кстати, — засмеялся Удков. — Если бы мы шлепнули вас, он предложил бы справить поминки...

В отсеке появился Кунерт, разговор затих.

Андрей лежал лицом к бетонной стене, восстанавливал в памяти этапы недавнего допроса. Не слишком ли чиста легенда? Не насторожила ли она бандглаваря своей логической завершенностью? Поверил ли ему Доктор в самом главном — в том, что у Черняка есть основания прятаться от чекистов?

Самое неприятное в его положении — прерванная связь с Грошевым. Наверное, это труднейший момент операции. Рассчитывать здесь не на кого, выпутываться придется самому. Разве что Марек...

...Заснул Андрей внезапно. Уже под утро ему привиделись Кирики-Улиты, пристань на берегу реки, на ней — машущая, кричащая ребятня из его класса: «До свидания, Андрей Сергеевич!», «Возвращайтесь поскорее!»

Берег медленно уходил в сторону, деревенька мельчала, размывалась далью. Пароход выходил на фарватер...

Ощущение простора, свежего ветра и неосознанного счастья сверкнуло в Андрее на миг и пропало...

 

Колонисты, как себя называли бандиты, скрывались в бункере, предназначавшемся в свое время для «вервольфа». Под двухметровым пластом земли с аккуратными, одна к одной, елочками сверху, тянулась Г-образная бетонная нора, поделенная на пять отсеков. Два из них занимал Доктор и его старик-отец; так называемый «общий» давал приют бандитам; далее располагалась «кают-компания» и склад.

В атмосфере замкнутости и вседозволенности цепко правил Доктор. Колонисты доносили ему друг на друга, и он вовремя пресекал любой бунт. Доктор вел довольно активную жизнь (имел на личной связи людей из города, как проронил однажды Внук), часто совершал вылазки в лес и в обязательном порядке предполуденные прогулки при непременном сопровождении Ионы. Если в окрестностях бункера было спокойно и позволяла погода, на поверхность выносили старика, и Доктор считал своей обязанностью быть с ним.