Глобальные элиты в схватке с Россией - [18]

Однако в классическом противопоставлении знаменитого философа древности можно найти и определенное указание пути к адекватному разрешению фундаментального парадокса демократии. И этот путь заключается в необходимости точного понимания термина «народ». Народ нельзя рассматривать только как некую общность людей, живущих здесь и сейчас. В понятие «народа» входят все поколения данной культурно-исторической общности: как прошлые, так и будущие. Поэтому народ есть прежде всего культурно-историческая возможность, потенция, а «народ» в его узком политическом понимании является лишь текущей актуализацией (и реализацией) данной возможности. Обостренную, доведенную до предела и даже до абсурда формулировку этой ситуации дал еще в XIX веке Жозеф Эрнест Ренан (Josef Ernest Renan) и развил в своей книге «Восстание масс» Хосе Ортега-и-Гассет (Jose Ortega-y-Gasset): «Жизнь нации – это постоянный плебисцит». Стоит заметить, что здесь налицо «круг в доказательствах» (Circulus in probando) – ведь плебисцит возможен только в рамках уже существующего народа. Если же под «плебисцитом» подразумевать ежедневную деятельность народа (нации), никак не связанную с выделенным и формализованным через институты общества и государства народным волеизъявлением, т. е. плебисцитом в общепринятом смысле, то мы как раз столкнемся с абсурдной метафорой – подменой понятий, не имеющей логического смысла, но имеющей образный смысл.

«Народ» как объект власти почти невозможно увидеть за народом как субъектом, «одинокой волной», бегущей по морю истории. Однако и здесь можно прибегнуть к облегчающей понимание аналогии. Рассматривая понятие народа как культурно-исторического проекта, сошлемся на то, что даже в самом демократическом обществе никто не предоставляет всю полноту гражданских и политических прав детям до достижения ими законодательно установленного возраста совершеннолетия – однако существование этого возрастного ценза, ограничивающего народ как субъект власти, способно вызвать обвинения в «ограничении демократии» или в «тоталитаризме» только у крайних энтузиастов идеи демократии, чье состояние граничит с невменяемостью. Отношение к детям и подросткам как «будущему народу» выглядит совершенно естественным и оправданным. Не менее оправданным выглядит и установление «ценза дееспособности», в соответствии с которым психически больные, хотя формально совершеннолетние, люди лишаются ряда политических и гражданских прав, и над ними в законодательном порядке устанавливается режим опеки.

И точно так же, как важнейшая функция института собственности заключается, по сути, в обеспечении материальных и социальных условий для продолжения рода (семьи), важнейшая функция института демократии заключается в обеспечении материальных и политических условий для продолжения существования народа (этноса) в истории.

Суммируя вышеизложенное, можно сделать несколько предварительных выводов.

Во-первых, тема исследования существующих элит и их трансформации, чрезвычайно слабо изученная в отечественной научной и политической традиции, в условиях глобального системного кризиса должна стать одним из важнейших направлений изучения политико-экономической динамики как национальных государств, так и крупнейших транснациональных корпораций, в том числе – информационно-финансовых.

Во-вторых, сегодня управление глобальными социально-экономическими, финансовыми и политическими процессами в рамках «однополярного» Pax Americana элитным сообществом «коллективного Запада» не отвечает и в обозримой перспективе не может отвечать интересам человечества, поскольку основано на саморазрушительном «поле смыслов» с приоритетом принципа «свободы» в идеологии над принципами «справедливости» и «прогресса», что приводит к абсолютизации и приоритету ложного понимания принципа «демократии» как формы власти в политике и принципа «выгоды» («прибыли») как формы собственности в экономике.

Наконец, в-третьих, поскольку в самих институтах собственности и власти имплицировано проектное право их субъектов распоряжаться ими, в том числе самостоятельно и свободно отказываться от них, те или иные актуальные формы данных институтов не могут носить неизменный и абсолютный характер, что, собственно, неопровержимо доказывается всем ходом человеческой истории в целом, а также отдельных государств и народов в частности.

Часть I. Метарегиональный аспект

Александр Домрин. США: бремя глобального лидерства

1. Глобальная элита

К началу XXI века (а для наиболее дальновидных наблюдателей – еще раньше) стало очевидным, что интересам глобальной, транснациональной «элиты» в наибольшей степени соответствует создание единого «мирового правительства», единой мировой экономической и финансовой системы с единой денежной системой (нетрудно догадаться, какой именно). Некоторые идеологи шли еще дальше и предлагали создание единого языка: вспомним заигрывание с созданием и попытками распространения эсперанто. И с отказом от мировых, традиционных религий. Напомню, что, в соответствии с Законом РФ 1997 года «О свободе совести и религиозных организациях», на территории России такими считаются православие, ислам, иудаизм и буддизм.