Глобализация: тревожные тенденции - [2]

Касаясь проблем переходной экономики, Дж.Ю.Стиглиц отстаивает идею постепенности и оптимальной последовательности проводимых преобразований. Будучи решительным противником «шоковой терапии», он высоко оценивает опыт структурных реформ в Китайской Народной Республике. Для российских реформ важно не только теоретически, но и практически аргументированное автором сопоставление частной экономической эффективности с потерями, которые несет общество.

Книга Дж.Ю.Стиглица позволит российскому читателю с новых позиций осмыслить ход реформ в России, сделать самостоятельные выводы об оптимальных путях развития страны в условиях глобализирующегося мира, который открывает человечеству новые горизонты, но также таит в себе опасности социально-экономических катаклизмов.

Директор Института сравнительной политологии РАН, президент Национального общественно-научного фонда, доктор политических наук Г.Ю. СЕМИГИН

ПРЕДИСЛОВИЕ

Моим отцу и матери, научившим меня ответственности и здравому смыслу, и Ане, соединяющей в себе все это и даже большее

В 1993 г. я покинул академическую сферу и перешел на службу в Совет экономических консультантов при президенте Билле Клинтоне. После исследовательской и педагогической деятельности это было мое первое крупное вторжение в сферу подготовки, выработки и, более того, реализации политических решений. В течение почти трех лет ― с 1997 по январь 2000 г. ― я работал во Всемирном банке в должности главного экономиста, а затем первого вице-президента. Более интересное время для участия в выработке политики вряд ли можно было бы выбрать. Я оказался в Белом доме в тот момент, когда Россия начала отход от коммунизма, а во Всемирном банке ― в период финансового кризиса, начавшегося в Восточной Азии в 1997 г. и в конечном счете охватившего весь мир. Меня всегда интересовали проблемы экономического развития, и то, что мне довелось наблюдать, в корне изменило мои взгляды как на глобализацию, так и на развитие. Я написал эту книгу потому, что, пребывая во Всемирном банке, увидел воочию, какое разрушительное воздействие может оказать глобализация на развивающиеся страны, и в особенности на самые бедные из них. Я продолжаю верить в то, что глобализация, т.е. устранение барьеров на пути свободной торговли и более тесная интеграция национальных экономик, может быть доброй силой, и в то, что в ней заложен такой потенциал развития, который способен улучшить жизнь всех жителей Земли, в том числе и тех, кто сейчас беден. Но я также уверен, что для осуществления этой задачи необходимо радикально пересмотреть механизмы управления глобализацией как в сфере международных торговых соглашений, играющих столь важную роль в устранении торговых барьеров, так и в области политики по отношению к развивающимся странам.

Как ученый и педагог, я посвятил много времени исследованию экономических и социальных проблем и размышлению над спорными вопросами, с которыми мне пришлось столкнуться за семь лет моего пребывания в Вашингтоне. Считаю очень важным, чтобы рассмотрение проблем, свободное от идеологических пристрастий, опирающееся на факты, предшествовало принятию решения о выработке оптимального курса действий. К несчастью,- хотя это не было для меня неожиданностью- за время моего пребывания в Белом доме в составе, а затем и в должности председателя Совета экономических консультантов (группы из трех экспертов, назначаемых президентом для консультаций исполнительной ветви власти США по вопросам экономики), а впоследствии во Всемирном банке я убедился, что решения часто принимаются по идеологическим и политическим соображениям. Следствием этого были многие непродуманные действия, которые не решали проблем, а лишь соответствовали интересам или убеждениям тех, кто располагал властью. Французский теоретик Пьер Бурдье писал о необходимости для политиков подходить к своим делам с позиций исследователей и участвовать в научных спорах, опираясь на неопровержимые факты и свидетельства. К сожалению, слишком часто происходит прямо противоположное, когда ученые, участвующие в выработке политических решений, политизируются и начинают подгонять факты и свидетельства под взгляды тех, кто привлек их к этой работе.

Хотя академическая карьера не подготовила меня ко всему тому, с чем мне пришлось встретиться в Вашингтоне, она по крайней мере подготовила меня профессионально. Перед тем как появиться в Белом доме, я коротал свое время, занимаясь исследованиями и написанием статей в области абстрактной математической экономики (способствуя развитию той отрасли экономической науки, которая с тех пор известна как информационная экономика) и более прикладными областями ― экономикой общественного сектора, проблемами развития, кредитно-денежной политики и т.д. Более четверти века я писал о проблемах банкротства, корпоративного управления, а также открытого доступа к информации (в экономической науке это именуется прозрачностью). Эти проблемы оказались ключевыми, когда в 1997 г. разразился глобальный финансовый кризис. В течение двадцати лет я участвовал также в дискуссиях, где обсуждались проблемы перехода от коммунистической к рыночной экономике. Мой опыт рассмотрения таких переходов начался в 1980 г., когда мне впервые пришлось обсуждать эти проблемы с лидерами Китая, начавшего в то время свое движение к рыночной экономике. Я активно выступил за постепенность в политике, которая была принята китайцами и доказала свои преимущества на протяжении последних двух десятилетий. Я непримиримый противник экстремистских стратегий проведения реформ, таких, как «шоковая терапия», столь позорно провалившаяся в России и некоторых других странах на постсоветском пространстве.